Проходит пара дней, и у меня почти получается выкинуть из головы жестоко поступившего со мной мажора. Когда на уроках мне хочется подумать о Глебе, я поднимаю руку, прошусь к доске, и это отлично помогает. В панике сжимая в руке кусочек мела я не то что не думаю о Глебе – я напрочь забываю о его существовании!
– Ответ неверный, но молодец, что начала проситься к доске и пробуешь решать сложные уравнения, – математичка оценивает моё рвение. – Пока тройка, но если дальше будешь работать, уверена, ты можешь намного лучше!
Саша одобрительно улыбается мне, когда я возвращаюсь на своё место, и я улыбаюсь ей в ответ – я благодарна ей за поддержку. Всё же здорово чувствовать, что ты не одна, и что всегда есть человек, готовый подбодрить тебя в любой трудной ситуации.
Когда в коридоре меня отлавливает учитель истории, я уже думать не думаю о Глебе. Как будто его и не было ни в моём классе, ни в моей жизни.
– Ева, здравствуй, – приветствует меня Дмитрий Николаевич. – Не знаешь, где Глеб Петровский? Что-то не могу его найти.
– Без понятия где он, – я пожимаю плечами. – Мы с Петровским – не друзья.
– Понятно, – кивает историк. – А то завтра награждение, а я никак не могу найти Глеба, и на звонки он не отвечает. Может поедешь на награждение вместо него? Всё же, ты принимала активное участие в работе!
– Спасибо за предложение, но нет, – твёрдо отказываюсь я.
Ничто не будет связывать меня с так жестоко поступившим со мной мажором!
– Хорошо, – Дмитрий Николаевич кивает проходящим старшеклассницам. – Если Глеб вдруг придёт – передай, что я его искал.
– Обязательно, – мило улыбаюсь я, а когда историк отворачивается и уходит, корчу недовольную гримасу, отражающую моё истинное отношение к Глебу и ко всему, что с ним связано.
Всерьёз занявшись учёбой, я не забываю о своих подписчиках – готовлю для них подборку фильмов о школьной любви, с которой у меня не сложилось, и, наверное, уже и не сложится. Но не страдать же из-за этого киноманам? Пусть наслаждаются хорошими фильмами и поднимают себе настроение.
Примерное через неделю после того, как Глеб бесследно исчез, я собираюсь в школу, думая о том, что сегодня в обязательном порядке должна получить хорошую оценку по биологии. У меня там двойка двойкой погоняет! Так задумываюсь, что не сразу понимаю, обо что спотыкаюсь на выходе из квартиры. А когда понимаю…
Сначала думаю, что это чья-то шутка. Иначе зачем кому-то оставлять на моём пороге мягкого плюшевого медвежонка и букет малиново-красных тюльпанов? Присев на корточки, я внимательно изучаю игрушку, цветы – и не нахожу в них ничего подозрительного. От кого же они тогда? Может, Саша решила подшутить?
Взяв в руки букет, я достаю из него милую открытку с сердечком, открываю её, и вижу надпись, сделанную чёрной гелиевой ручкой. «Самой-самой», написано в открытке, и эти два слова совершенно не проясняют, кто автор послания, и почему он решил сделать мне подарок.
– Подарки от тайных поклонников? – спустившаяся на мой этаж Саша ехидно улыбается. – Ева, не знала, что ты такая сердцеедка!
– Так это не от тебя? – я поднимаюсь с игрушкой и цветами наперевес. – Я думала, ты решила меня так утешить!
– Кто-то однозначно решил тебя утешить, но этот кто-то – не я, – Саша нюхает тюльпаны. – Вау, здорово пахнут! Иди, поставь в вазу, и пойдём в школу, а то опоздаем с твоими подарками.
Я следую совету подруги, ставлю цветы в вазу на кухонном столе, сажаю медвежонка на кровать, и под ехидные комментарии родителей выхожу из квартиры.
