– Классно здесь, правда? Вид очень красивый… Но о чем это я… Ах да! Когда я подросла, мама вернулась в город, чтобы устроиться на работу и отдать меня в школу поприличнее. Вначале все шло очень даже неплохо. Она смогла снять для нас комнату тут, в этом доме. Да-да. Мы жили прямо здесь. Вечерами я любила сидеть на подоконнике и смотреть на городские огни. Мечтала о будущем, понимаешь? Наверное, для тебя будет сюрпризом, что я хотела стать художником. Пойти по твоим стопам. Да… Хотя мама никогда о тебе не говорила. Она придумала легенду о капитане дальнего плавания, который однажды не вернулся из рейса. Просто и красиво. Я верила. Ну так вот. Когда я была в девятом классе, решила, что пойду подучиться на курсы для юных художников. Знаешь о них, да? Туда можно поступить бесплатно, если пройти конкурс. Ну у меня и не было иного пути, кроме как идти бесплатно, потому что мама к тому времени стала сильно болеть и у нас опять начались сложности с деньгами. Два месяца я готовилась, рисовала, старалась, всю душу вложила в свои работы. Пришла сдаваться конкурсной комиссии и – меня не приняли. Знаешь, кто решил меня не брать? Правильно – ты. Ты же протираешь штаны в этой комиссии каждый год. Мама, когда узнала, очень рассердилась. А потом, находясь в легком бреду под своими лекарствами, рассказала, кто мой отец. Я слышала о тебе от других художников. Они часто говорили, что многие твои картины – пророческие. От чего же ты не предвидел, чем закончится твоя жизнь, папочка?
Роберт сглотнул. Он и правда совсем иначе представлял себе свои последние часы.
– Узнать, что в поступлении мне отказал собственный отец, было очень больно, папочка! Очень больно. Да… Но еще больнее мне стало, когда мама спустя пару недель умерла. Здесь, в этой комнате. На своей кровати. Не буду вдаваться в подробности. Но после ее смерти я решила, что и мне незачем жить. И выпрыгнула вот из этого окна. – Гала посмотрела вниз, потом на отца и снова вниз. – Ты мне не веришь? – Она забралась с ногами на подоконник и… выпала на улицу.
Роберт, собрав остатки сил и разума, подбежал к окну и выглянул во двор. На асфальте внизу никого не было.
– Это было пару месяцев назад, папа. – Гала возникла у него за спиной буквально из ниоткуда. – Я давно мертва.
Роберт замахал руками, отталкивая от себя дочь – она стояла совсем рядом, едва ли не касаясь обнаженной грудью его груди. Он не мог выносить такой близости. Она сводила его с ума.
– Я мертва, папа. Но мне очень нравится играть здесь с тобой, – сказала она и улыбнулась.
Алексей проснулся от собственного крика. Подушка и простыня под ним были мокрыми от пота. Он нащупал в темноте мобильный телефон, посмотрел на время – три утра. Открыл мессенджер и набрал сообщение Кате: «Сегодня ночью я видел, как умер Роберт Иванов. Давай встретимся днем, надо кое-что тебе рассказать».
– Я запутался. Совсем запутался с этим домом на Каштановой, – пожаловался Алексей. – И, думаю, мне понадобится твоя помощь, чтобы разобраться…
Они прогуливались по городскому парку. Солнце было теплым и ярким, вокруг раздавались радостные голоса, носились неугомонные дети, кто-то смеялся… В такой атмосфере было не страшно разговаривать о призраках.
– Рассказывай, что там тебе приснилось?
– Помнишь, я говорил, что вижу сны, в которых умираю так, как умирали жертвы дома? Так вот, раньше я видел смерти, в которых жертвы либо сами принимали решение о самоубийстве, либо их кто-то убивал. А смерть Роберта Иванова мне до сих пор не снилась. Я увидел, как все это с ним произошло только этой ночью. Оказалось, что дом создал фантом девочки, которая выбросилась из окна пятого этажа. Эта девочка была дочерью художника. Используя ее внешность, дом свел Роберта с ума, завладел его волей. Сначала он заставил его вырвать себе глаз, а потом часами изводил его душу, заставляя чувствовать себя ничтожеством, недостойным жизни. Пока Иванов не решил повеситься. Получается, дом может создавать что-то вроде призраков или фантомов и использовать их, чтобы убивать.
