– Вы не понимаете! – вдруг взрывается девушка, не разделяя нашего участия и глядя возмущёнными глазами сквозь оправу больших очков, в которых нету стёкол. – Мы уже принесли его сюда!
– И что? – требую продолжения я. Мы же пытаемся идти навстречу!
– Вы бессовестные! – выдаёт она новый аргумент, потрясая в воздухе прекрасно наманикюренными руками. К слову, о приоритетах…
– МЫ бессовестные? – я удивлённо поднимаю брови кверху, и это отнюдь не наигранная реакция. Да Вы, девушка, прям дипломированная нахалка!
– Усыпляйте! – вдруг выдаёт она, наскакивая на меня боком.
– Мы усыпляем только безнадёжных, – скрипя зубами, отвечаю ей, отступая на шаг.
Щенок в сознании, вполне адекватный. Возможно, обошлось без внутренних повреждений. Вывести из шока, ушить культю хвоста, надеть воротник на шею, – вот что ему надо. Помимо адекватного куратора, конечно.
– Так давайте сделаем, будто бы он безнадёжный, – девушка пытается договориться об убийстве!
«Чо?» – насмешливо парирует ей мой внутренний голос.
Это напоминает про случай, когда мерседес сбил мальчика на пешеходном переходе. Уже на следующий день белую зебру закрасили и убрали дорожные знаки, будто их там и не было.
– Он не безнадёжен, и я не стану его убивать, – подвожу черту я. – Извините.
– Ах так! – и далее следует угроза: – Да я про вас ТАКОЕ в интернете напишу! Про вашу клинику! И про вас!
Интересно, что? «Врач отказалась убивать»? Это, вообще, как? А должна была? Дайте ссылочку на документ, вдруг у меня и правда есть священное право кого-нибудь грохнуть просто так! Руки иногда так и чешутся! Умиляюсь подобным наездам.
– Посмотрите туда, – хладнокровно я указываю на камеру видеонаблюдения. – Все ваши угрозы записываются. Нам бы очень хотелось вам помочь, но, по всей вероятности, это невозможно… Этой собаке нужен куратор.
Девушка ещё какое-то время быкует, но фраза про камеру видеонаблюдения заметно сбивает с неё спесь. Пока один из парней тащит её по направлению к выходу, а девушка делает вид, что активно сопротивляется, другой забирает щенка со стола, гнусно пробубнив:
– Да пошли, обратно его отнесём.
И все они стремительно исчезают, оставив горькое послевкусие от своего визита. Внутри ощущается мерзкий осадок и нечто, похожее на чувство вины. От белоснежного лотоса не остаётся ни лепесточка.
Есть такое незыблемое правило: не можешь помочь сам – пройди мимо. Вместо того, чтобы перекладывать проблемы на других людей, просто не берись за то, что тебе не под силу!
– Что? Это? Было? – вопрошаю в отчаянии от того, что ничем не смогла помочь щенку. Похоже, этот вопрос звучит риторически.
– Пойду рентген котёнку сделаю, – вместо ответа Серёжа отлучается к стационарнику, а Аля невозмутимо говорит:
– Зову дристунов? Они давно уже сидят: пропустили экстренных вперёд.
– Назначения с собой? – нетерпеливо вытягиваю руку, чтобы быстрее начинать набирать шприцы для струйного вливания жидкостей. Переключаться приходится быстро. Ещё и бордос маячит где-то на задворках памяти.
– Из другой клиники, – Аля разводит руками, что означает: это не повторники, и придётся разбираться с самого начала. – Там никаких назначений не дали.
Пока она зовёт людей, я грустно осознаю, что стала циничной – это хуже всего. Прям как Варвара.
…Два парвовирусных23 беспородных щенка, неделю лечатся в другой клинике. Один – уже практически овощ: обезвожен до безобразия, лежит на боку.
