Я цепляюсь за локоть брата и, спасаясь от колючего ветра, прижимаюсь к нему, когда переходим через дорогу к Арене.
Ребята сразу замечают нас, и я уже на расстоянии чувствую, как девушки сканируют меня рентгеновскими лучами, задержавшись на моей руке, впившейся в локоть брата.
Оу, для них я сейчас незнакомка-соперница, и они меня уже ненавидят. А вот во взглядах парней я читаю интерес, но не мужской, к сожалению, — скорее, недоумевающий и вопрошающий, что эта простушка в очках делает рядом с их крутым другом.
— Здорова, пацаны! — Рома приветственно пожимает руки парням. — Снежана, Анжела, привет, девчонки.
Что? А можно повторить имена девочек? И уточнить, кто из них кто.
Мне хочется спросить, настоящие ли у них имена или из разряда: «А какое тебе нравится, красавчик, такой я и буду», но решаю тактично промолчать. Моего вылетевшего смешка и так было достаточно.
— Всем привет. — Я улыбаюсь, как дурочка в очках, и машу ребятам. — Я Вера, девушка Ромы.
Воцарившуюся тишину нарушает звук двух падающих челюстей: Снежаны и Анжелы. Их лица… Это надо видеть. Точно застывший кадр с непомерно обалдевшим Николасом Кейджем из «Поцелуя вампира».
— Она шутит, — первым отмирает брат и наигранно смеется, толкая меня в бок. — Вера моя сестра.
Ну вот, мой брат-балбес, как всегда, все испортил. А ведь лица Снежаны и Анжелы могли бы стать новым популярным мемом.
Парни начинают смеяться, тогда как близняшки с именами-фантазиями соискателей быстрой любви непонимающе смотрят то на меня, то на брата.
— А мы не знали, что у тебя есть сестра. — Парень в темном укороченном пальто слегка наклоняется и с неподдельным интересом пытается рассмотреть меня за запотевшими от осенней сырости очками.
— Еще бы, — хмыкает Ромка. — Она приемная. Родители недавно ее удочерили.
Теперь челюсть падает у меня.
Вот же паршивец.
Ладно, братишка, счет один-один, но вечер обещает быть долгим. Я не привыкла, чтобы последнее слово оставалось за кем-то другим.
— А куда им было деваться? Единственный родной сын полный дурак, а теперь хотя бы есть, кем гордиться, — парирую я.
Ромка лыбится и щипает меня за нос. Два — один. Так-то.
— А ты прикольная, Вера. — Парни веселятся под недовольный скрежет зубов Снежаны и Анжелы.
Двигаемся, девочки, двигаемся, сегодня обиженная и униженная Вера будет править балом.
***
Кажется, в Пентагон попасть легче, чем в Спортивный Волейбольный Комплекс. Нас досматривали серьезнее, чем в аэропорту, и не заглянули разве что только в трусы.
Мои глаза расширяются, а рот невольно открывается, когда мы попадаем на главную спортивную арену. Два яруса из сине-голубых трибун практически под завязку заполнены скандирующими болельщиками с флагами, дудками и прочей спортивной атрибутикой.
Мне хочется пойти туда, где толпа с плакатами активно выкрикивает «Сибирские медведи! Вперед к Победе!» и пристроиться к ним. Но Ромка недовольно одергивает меня и тянет за водолазку, уводя в противоположную сторону.
— Это не наши, — твердо говорит он.
А кто наши? Хотя мне-то вообще до лампочки, кто наши, а кто нет. Я хочу к тем веселым ребятам, потому что в секторе «наших» царит гармония. Как будто болельщики «наших» заведомо знают о неблагоприятном исходе игры, поэтому собрались здесь не ради того, чтобы веселиться, а помолиться за любимую команду.
По численности трибуны с «нашими» в раза четыре превосходят «не наших», но атмосферу задают болельщики из Перми. То, что они из Перми, мне поведал брат, а также рассказал, что сегодня проходит игра за Первенство России среди юниоров между нашими «красно-синими» и «Сибирскими медведями».
