Буковски. Меньше, чем ничто - страница 22

От регулярных драк и еще более регулярного пьянства лицо Буковски напоминало мясной фарш. Несколько позже один интервьюер будет описывать внешность писателя следующим образом (предположим, что за этот временной промежуток она, эта внешность, не слишком-то изменилась, – разве что с возрастом Хэнк растолстел): «Он оказался не так высок, как я себе представлял: где-то моего роста, шесть футов максимум, однако сложен был как товарный вагон – этакий плотный кус мяса. Правильные, довольно приятные черты лица погребены под огромным, мясистым, изрытым вместилищем дурной кармы, жалости к себе и мстительности, которое увенчивал наипивнейший, наилуковичнейший нос из всех, что когда-либо направляли во тьме шаткие шаги. Голова висела меж плеч, и от этого Буковски выглядел массивным троглодитом»[33].

В общем, даже такому нешуточно крепкому человеку, как наш герой, было нелегко выносить подобный образ жизни. История с баром не могла продолжаться вечно. В какой-то момент Буковски решил больше туда не ходить. Скорее всего, его тело отказывалось функционировать. Сам он, впрочем, позже предложил другую версию этого внезапного отказа – вполне в своем стиле: в баре-де установили телевизор, а такого издевательства Буковски выдержать уже не смог.

Возобновились скитания. В Атланте он некоторое время работал на фабрике кока-колы. Платили какие-то американские копейки, и выжить становилось всё труднее и труднее.

Он нашел комнату, в которой ничего не было, – чтобы спать, он расстилал газеты на голом полу. Там не было электричества, только керосиновая лампа, да и та почти без керосина. Туалет располагался снаружи, и путь до него оборачивался отдельным авантюрным романом. На еду хватало с трудом. В то время Буковски весил всего 133 фунта, это примерно 65 килограммов. Можно представить себе такого бойца…

Оказавшись на грани голодной смерти, он написал несколько писем с просьбами о материальной помощи. В том числе написал и отцу. Генри-старший ответил. В конверте не было ни цента, зато было письмо размером в десять страниц, где папа подробно, с оттягом описывал, какой же его сын неудачник, придурок и мелкий червяк, насколько он недостоин великой Америки и, что подразумевалось, своего трудяги-отца. Такого ответа даже Буковски-младший, многое от отца повидавший, не ожидал.

Без денег Буковски оказался на улице, ему пришлось ночевать в парках и питаться одним святым духом. Ему удалось – кто знает, с чьей помощью – вернуться домой, в родной город. А там и буквально домой: он был вынужден проситься жить обратно к родителям, ибо другого выбора не было. Конечно, возвращение было унизительным – оно означало, что молодой писатель, еще не успев начать жить, уже обанкротился. Генри-старший не мог не воспользоваться этим моментом, он ликовал. Он не просто пустил сына пожить, он официально сдал ему комнату и потребовал за нее немалые деньги, отдельно надбавку за стирку и прочее.

Генри Чарльзу пришлось срочно подыскивать новую работу. В тот момент казалось, что так оно и будет продолжаться всю его оставшуюся жизнь.

Впрочем, достигнув низшей точки своего причудливого становления, Чарльз Буковски оттолкнулся ото дна и с новыми силами стал двигаться к тому самому авторскому мифу, благодаря которому мы его теперь и знаем.

Подрабатывая то тут, то там, он через некоторое время всё же смог съехать от родителей, теперь уже навсегда. В тот же период он познакомился с Джейн Куни Бэйкер, одной из главных женщин в его жизни – той самой, что была воспета во множестве текстов и стала героиней сценария к фильму «Пьянь» (это ее там играла Фэй Данауэй). По рассказам Буковски, как-то раз он привычно выпивал в баре и заметил там красивую женщину, сидевшую в полном одиночестве. Спросив у бармена, кто это, он получил ответ: эта дамочка сумасшедшая, каждому к ней подсевшему она норовит разбить стакан об голову. Буковски такое, конечно, понравилось, и он решил попытать счастье. Подсев к ней, он угостил ее выпивкой, потом еще раз, а вот на третий раз у него уже не хватало. Он так и сказал: «Всё, я пуст». Барышня не смутилась. Она повела Буковски в круглосуточный магазин за углом, взяла две бутылки виски, шесть банок пива и сигарет. Денег у нее не было, но она сказала продавцу записать покупки на счет некоего их общего знакомого. Продавец позвонил знакомому и, получив одобрение, отпустил товар. Нагруженные, они пошли в комнату к Буковски. Всё это радовало и, само собой, интриговало.