Рон был военным и понимал, что сведений, которые им с отцом удалось собрать в Вятке, было недостаточно. Вот, если бы они смогли обнаружить и уничтожить гнездо повстанцев, это было бы другое дело! Но рапорт, состоявший из слов «не видел», «не встречал», «не слышал», «не знаю», вряд ли мог удовлетворить полковника Моррона. Хорошо, что хотя бы удалось обнаружить записки, и вдвойне хорошо, что «прыжок» был недолгим, и не все из них успели выцвести. Потому что было бы странно показывать в качестве главного трофея и доказательства проделанной работы обычные чистые листки, пусть и двухвековой давности.
Рон был молод, но повидал достаточно, чтобы понимать, что его судьба всецело находится в руках людей, которые выбрали его для этой миссии. Как не крути, но сержанту довелось узнать больше, чем простым людям, и наука пока ещё не изобрела способа стереть хотя бы часть этой информации. Зато военные делали это просто – одним неожиданным, но метким выстрелом, одной каплей яда, одним уколом, который было невозможно почувствовать или обнаружить. Так или иначе, а расплатой за «лишние» знания, как правило, была смерть. Поэтому то, что по окончании миссии их с отцом оставили в живых, означало, что они всё ещё нужны командованию.
Конец ознакомительного фрагмента.
