Бульон терзаний - страница 43

– Можно, если это необходимо по режиссерской задумке, – заверил ее Владимир. – Работа режиссера – всегда соавторство. Можно полностью изменить смысл, если по-своему расставить акценты и поменять интонации. Но мы ничего принципиально менять не будем. И уже сейчас – да, Борис Станиславович, я помню, что у вас встреча, – сейчас мы приступим к первой читке. Начнем с самого начала… Лиза просыпается в кресле, она караулила свою госпожу и ее возлюбленного и уснула. Елена, Лиза – это вы. Приготовиться Петру Светозаровичу, потом Ульяне и Дмитрию… Где Дмитрий? Почему нет Молчалина?

– Его Павел Петрович после обеда с бумагами послал в налоговую, – наябедничал Горюнин. – Сказал: «Из-за ваших спектаклей я не намерен второго курьера нанимать!» Я мог бы, если надо, подменить отсутствующего товарища.

– Не надо подменять, – мысленно досчитав до пяти, сказал Владимир. – Сегодня за Молчалина я. Елена, начинайте.

Зашелестели бумаги. Заскрипели стулья. Зашуршали извилины. И тут у Елены снова зазвонил телефон.

– «Светает!.. Ах! Как скоро ночь минула!» – машинально продекламировала она в трубку. – Нет, я не в Нью-Йорке. С чего вы взяли? Что-что? Перезвонить, когда полностью рассветет? Ладно, перезвоню. – Она отложила телефон и сказала в сторону: – Больной какой-то. При чем тут Нью-Йорк? Так с какого, говорите, места мне читать?

– С начала, – бесцветным голосом повторил Владимир. – Рекомендую всем перевести мобильные телефоны в бесшумный режим, иначе Борис Станиславович не успеет на встречу и очень рассердится.

Офисные работники в испуге потянулись за телефонами. Раздались мелодичные трели и переливы. Даже Елена приглушила свою трубку и с чувством повторила:

– Светает!.. Первая читка началась.

В Среднем Камерном все реже давали «Горе от ума», подстраивая расписание под гастрольный график проживающего в Ницце Чацкого. Но вот Капитана посетила свежая мысль – обзавестись вторым Чацким, а публике не сообщать, какой из двух выйдет нынче на сцену. Люди, конечно, шли, чтобы увидеть живьем народного артиста, который в последние десять лет слишком редко появляется перед народом. Обнаружив же, что вместо знаменитости вышел какой-то юноша, зрители скрипели зубами, но зал обычно не покидали – раз уж выбрались в театр, придется смотреть, деньги ведь «у плочены».

На одном из таких «обедов без главного блюда», по меткому выражению заслуженного Кощея, и состоялся дебют безбородого Владимира. Капитан перед началом спектакля как всегда отсмотрел самые сложные сцены, что-то поправил, дал несколько советов новому Чацкому и направился к себе. Потом вдруг остановился очень эффектно и, не глядя в сторону нарушителя, заметил, что дисциплина нынче не та и люди не те: ради сериальной наживы некоторые артисты готовы уже не только прическу, но и пол сменить. И исчез. Владимир пожал плечами, решив, что Петрушка и без бороды обойдется. На этом все и кончилось – даже штрафа не выписали.

Капитан очень любил поговорить о сериалах и об артистах Среднего Камерного, которые в них снимаются.

Обычно это были такие же обезличенные реплики, хотя все догадывались, кого главный режиссер имеет в виду. «Одна такая мамзель звезд с неба не хватает, десять лет в массовке бегает, но с репетиций регулярно отпрашивается, чтобы заработать денежку в мыльной опере». Или: «В сериалах вечный клоун, народ его едва увидит – и сразу в хохот. А тут у него драматический монолог. А публика ржет. Выработался условный рефлекс!»