Тетушка моя больна. Боже избави тебя сказать об этом хотя бы одно слово кому-нибудь из наших, они ничего не знают. У нее невралгия в сильной форме, она лежит уж целую неделю. По магазинам не ходила, ничего не купила стоящего. И потом ведь все время были праздники. Здесь магазины открыты до 5 часов, обедаю я в 3, а надо принять во внимание, что встаю я к часу дня. Пойми же, что у меня очень мало времени. Все свободное время дня занята тетей. Ты себе представить не можешь, милый Иска, как мне хотелось послать тебе подарок ко дню рождения, к 17 января, но времени нет, и я боялась из-за пошлины. Лучше уж привезу тебе лично. Заранее тебя поздравляю с днем твоего рождения и пожелаю тебе много счастья во всей твоей долголетней жизни. Если исполнится часть моих пожеланий, то тебе будет хорошо и легко жить всю жизнь. Мысленно при этом крепко целую тебя. 17-го числа отправлю тебе телеграмму. Лишний раз напомню о себе.
Между прочим, как странно, ты мне писал о том, что я тебе снилась пару раз и о том, как тебе приснилась твоя поездка в Ревель. Мне сегодня снилось то же самое, только я ехала в Ленинград.
Не пьянствуй! То, что ты болеешь, это Бог наказал за меня! Наверное, натворил что-нибудь на Новом году, вот и расплачиваешься теперь. Ох уж мне эти твои проказы! Ну, разболталась я ужасно. Ты ведь знаешь, мне бы только чтоб поговорить была возможность.
12/I 1926 г.
Ленинград, вторник
Моя дорогая любимая девочка!
Сегодня получил твое письмо. Спасибо за него! Оно такое хорошее и послужит мне подкреплением на долгое время. Мы с тобой, милый Чижик, во многом сходимся. Я не ожидал писать тебе такие письма! А что касается того, что тебе многие фразы кажутся чужими, то божусь!! клянусь!! по-русски, по-английски и по-еврейски, что это мои! Я до сих пор писал самостоятельно, без посторонней помощи. Разве только грешен в том, что как-то собрался купить письмовник (любовный) да не было денег, а потом «набил» руку и раздумал.
Ты пишешь, «что до сих пор пока ни в кого не влюбилась», и не надо, девочка! Не стоит менять своего старого «полюбовника» на какого-нибудь ревельского шалопая. В случае, если променяешь, шли пустой конверт с траурной рамкой, как обещала. Конверт с письмом отошлю обратно, не распечатывая. Это на всякий случай (шутка с большой долей правды).
Сегодня опять видел тебя во сне. Коротко: по необходимости убиваю одного «дяденьку», за что попадаю под суд. Суд приговаривает меня к расстрелу. Во все время судебного процесса мучит мысль, что мне не придется повидаться с тобой. И в последнем своем слове, данном мне судом, я прошу, чтоб мне дали возможность перед исполнением приговора повидать тебя. И разрешение получается вместе с приговором. У меня не хватает сил описать жуткие часы прощания, и я убежден, что до тех пор, пока я буду знать тебя, я никогда не совершу убийства.
Ладно! К дьяволу все бессмысленные сны! Лучше опишу тебе явь своих дней.
Я здоров вполне и веду нормальный образ жизни. В 12 часов я уже дома, это – за небольшим исключением – каждый день. После долгих сборов, наконец, решился и зашел к вашим. Взял Сашку для уверенности. Встретили нас очень любезно. Сперва провели к тебе в комнату. Нет тебя! И комната не имеет той прелести, которой она обладала раньше. Оттуда перешли в гостиную. У вас дома для тебя от какого-то карлсбадского дяденьки получили пудру, помаду и духи. И каждой барышне по два шерстяных платья. Сидели, болтали, вспоминали тебя и в результате ушли в 12 часов.
