– Мора, я тут что подумала: а на каком языке ты разговариваешь? – поинтересовалась я, уплетая третье яблочко. С червячком – всё натуральное. – Я тебя так хорошо понимаю!
– На обычном. На эладарском. А ты?
– На русском.
– Не слыхала о таком.
И всё же мы друг друга прекрасно понимали. Либо наши языки настолько схожи, либо знание местного языка входило в комплект моего желания. Погодите-ка… А если я загадаю ещё одно?
– Мора! – засияла я, чуть не выронив четвёртое яблочко.
– Эй, горемычная, ты меня пугаешь… – насторожилась кобыла.
– У тебя бумага есть?
– Бумага? А зачем тебе?
– Я так желание своё загадывала. Может, получится раззагадать его? Ну, или новое загадать? Я домой хочу. Очень хочу… А вдруг получится?
Мора призадумалась.
– Мысль, наверное, хорошая, только бумаги-то у меня и нет. Незачем мне. Что я с ней делать буду? У нас, благородных скакунов, своя письменность. Да нам и не надо столько значков, как вам, людям.
Я приуныла.
– Жаль. А я так надеялась…
– Так и продолжай надеяться. Может, у соседей есть. Спросить надо.
– Правда? – В моих глазах заблестели слёзы благодарности.
– Правда. – Мора подцепила зубами яблоко, разгрызла его и тут же сморщилась. – Фу, опять гнилое.
– Хочешь, я переберу? – вызвалась я. Мне хотелось хоть как-то отплатить ей за её доброту.
– Давай! – отплёвываясь, согласилась она.
Я осторожно высыпала фрукты на свежую солому в соседнем стойле и, сидя на корточках, начала отделять хорошие плоды от давно просившихся в компостную яму.
– У самой всё никак копыта не доходят, – пробурчала кобыла, глядя на мою работу. – Столько дел, столько дел!
Не знаю, какие там дела у говорящей лошади в незнакомом мне мире, но мне показалось, что она попросту засмущалась.
– Спасибо, Лили, – кивнула хозяйка сгоревшей конюшни, когда дно корзинки заполнили спелые, наливные яблочки. Остальные же, увы, пришлось выбросить.
– Пожалуйста! – улыбнулась я.
– Кстати, горемычная, а я даже рада, что ты к нам пришла… Или приехала? Прилетела? Приползла?
– Понятия не имею, – пожала плечами я. – Проснулась тут, и всё…
– Ну и ладно. В общем, к чему это я говорила? А, точно. Я рада, что ты здесь – хоть поговорить есть с кем.
И вроде бы она о чём-то хорошем сказала, а глаза грустные-грустные. Не то, чтобы я в настроениях лошадей разбиралась… В любом случае меня ещё кое-что заинтересовало:
– Мора, а у вас только лошади разговаривают?
– Нет, – мотнула головой она. – Ещё люди.
Я не смогла сдержать смешок. Как же мне повезло, что на моём пути попался именно этот проводник. Или как там их в фэнтези о попаданках называют?
– А другие животные говорят? Коты там, собаки? Тараканы? Муравьи?
– Мда… – протянула кобыла. – Страшный у тебя мир, горемычная.
Ничего объяснить я не успела, потому что со стороны, откуда мы недавно пришли, раздался звонкий детский голос, очень громкий детский голос:
– Мора! Мора! Мора, ты дома?
Я вопросительно на неё посмотрела.
– Опять припёрся, – поморщившись, тихонько пробормотала она. – Ну, хоть про бумагу спросим.
Не без любопытства я обернулась на шум, и вскоре на нашей полянке появился светловолосый мальчуган лет шести. Как и положено обычному ребёнку его возраста, новенькая с виду одежда была вся заляпана грязью, а светло-коричневые штаны подраны на левой коленке. О, кажется, ещё и дырка на локте. Нет, не кажется – сквозь не дыру, а дырищу на чёрной рубахе очень хорошо была видна бледная кожа мальчика.
