Хабибрахман очень активно реагирует на последний разговор, жестами пытается сблизить спорящих людей.
Гаяз. Что же ты собираешься делать, сынок?
Кабан. Пойду к конокрадам. Я уже работал ранее с ними. Там я не пропаду. Хотя бы мяса вволю наемся, опостылела мне ваша каша! Оружие у меня есть. (Вынимает револьвер.)
Гайша. Ты что, сынок, хочешь бросить нас?
Кабан. А ты мне вообще надоела! Зачем ты вышла за него замуж? О чём ты думала? Зачем позвала нас в этот путь? Всю жизнь ты была бурлацкой подстилкой, таковой и осталась! Тоже мне, мать!..
Гаяз. Уходи, Кабан… Ты нам не нужен. Мы дойдём до Казани, но без тебя!
Кабан. Без меня? Да я самый сильный в артели! Без меня вы не стронетесь с места!.. Буран, братишка, ты со мной? Идём! Там будут девочки, жареное мясо, вино! Эй, бурлаки, кто идёт со мной?
Буран (он теряется в сомнениях). Мама, а ведь он правильно сказал насчёт баржи… У нас нет здесь никакой надежды. Конечно, нам тоже хотелось заработать денег. Да вот же, сели на мель…
Кабан. Ты со мной, или я ухожу один?
Гайша. Я не держу тебя, сынок… Вы уже взрослые, должны всё сами понимать. Берегите себя… Прощайте!
Гайша подходит к каждому из своих сыновей, обнимает и целует их. Кабан и Буран спешно собирают свои пожитки, уходят.
Туксан. В священной книге написано – если ты свернул со своего истинного пути, то ожидают тебя одни беды и несчастья.
Гаяз. Мы не прогоняли их, они ушли сами. Пусть Всевышний поможет им в пути.
Гайша. Ещё одна напасть, Гаяз.
Гаяз. Что случилось, Гайша?
Гайша. У нашего Олана жар, всё тело огнём горит.
Гаяз. С самого детства ни разу не болел.
Гайша. Вчера ночью он вплавь до баржи добрался. Вернулся весь синий, дрожит весь. Мне сказал, что хотел на барже лоцмана увидеть. Так и не смог на баржу взобраться…
Гаяз. Сынок, как ты себя чувствуешь?.. Олан, ты слышишь меня?
Олан (бредит). Мать-рыба, не бросай меня… Я мёрзну… Хочу на остров… Там тепло… Там тепло… Голубое море…
Туксан. Он бредит. Похоже, что он и вправду сильно заболел.
Гайша. Что же делать, Туксан-бабай?..
Туксан. Ему надо быть в тепле. Его надо лечить. Неподалёку отсюда есть избушка рыбаков. Я думаю, что его нужно оставить там.
Гайша. Я не оставлю его одного!
Туксан. Ты должна быть с бурлаками. Ты должна остаться со своим мужем. Вам ещё нужно дойти до Казани… Я сам останусь с вашим сыном. Я уже старый, от меня большой пользы в бурлацком деле нет.
Гаяз. Туксан-бабай, ты говорил мне про бурлаков, которые шли нашим путём тридцать лет назад. Как удалось им дойти? Разве не садились они на мель? Разве не мелела в том году Волга? Или же всю дорогу им дул попутный ветер? Как удалось им дойти? В чём секрет?
Туксан. Я хочу оставить тебе священную книгу, Гаяз. Она будет хранить вас в пути и доведёт до Казани.
Гаяз. Я не умею читать, Туксан-бабай…
Туксан. Никто из бурлаков не умеет читать, Гаяз. Для того, что знать секреты священной книги, не обязательно различать буквы. Но я верю, что когда-нибудь появится бурлак, который научится и прочтёт эту книгу. Я верю.
Туксан снимает с шеи свёрток со священной книгой и передаёт её Гаязу.
Гаяз (принимая книгу). Я провожу вас до рыбацкой избушки, Туксан-бабай.
Гаяз поднимает спящего Олана на руки, Гайша целует сына в лоб. Гаяз с Оланом и Туксан уходят.
На берегу остаются Гайша, Сибай и Хабибрахман. Молчаливые бурлаки отходят в сторону, разводят костёр. Хабибрахман по-своему переживает за всё происходящее, но по-прежнему невозможно разобрать ни единого слова.
