Последний из троицы, молодой парень, был тонок, как его лук, но не столь высок. Рыжий и веснушчатый, он имел на себе нагрудник с заклепками, высокие сапоги и кожаные перчатки без пальцев, а за спиной у него висел колчан. Шесть стрел с серым гусиным оперением торчали в земле перед ним, как маленькая изгородь.
Все трое смотрели на Арью, стоящую посреди дороги с мечом в руке. Наконец арфист дернул одну из струн и сказал:
– Мальчик, положи-ка свой меч, пока не порезался. Он чересчур велик для тебя, и потом, Энги успеет пустить в тебя три стрелы, прежде чем ты до нас доберешься.
– Не успеет. И я девочка, а не мальчик.
– В самом деле? Виноват, – поклонился певец.
– Идите своей дорогой. Просто ступайте мимо, а ты себе пой дальше, чтобы мы слышали, где вы. Уходите, и я вас не трону.
– Лим, ты слыхал – она нас не тронет! – засмеялся рыжий лучник.
– Слыхал, – басом ответил здоровяк Лим.
– Дитя, – сказал певец, – положи меч, а мы отведем тебя в безопасное место и накормим. В этих краях водятся волки, львы и твари еще хуже этих. Негоже маленькой девочке бродить здесь одной.
– Она не одна. – Джендри выехал из-за дома, а за ним Пирожок с ее лошадью в поводу. Джендри в своей кольчуге и с мечом казался почти взрослым и весьма опасным, Пирожок оставался Пирожком. – Делайте как она говорит и оставьте нас в покое.
– Двое да трое, – нараспев произнес певец, – все, что ли? А кони-то у вас славные – где вы их украли?
– Они наши. – Арья пристально наблюдала за ними. Певец заговаривает ей зубы, но опасность заключается в лучнике. Если он выдернет стрелу из земли…
– Может, назовете свои имена, как честные люди? – спросил певец.
– Я Пирожок, – тут же выпалил Пирожок.
– Тебе подходит, – улыбнулся певец. – Не часто встретишь мальчика с таким вкусным именем. А друзей твоих как звать – Окорок и Голубенок?
Джендри хмуро посмотрел на него с седла.
– С чего мне называть вам свое имя? Ваших-то я пока не слышал.
– Ну что ж: я Том Семиручьевский, называемый чаще Томом Семиструнным или Томом-Семеркой. Этот верзила с черными зубами – Лим, прозванный так из-за своего лимонно-желтого плаща и сам кислый, как лимон. А паренек – это Энги, или Лучник.
– Теперь говорите, кто вы такие будете, – громыхнул своим басом Лим.
Арья не собиралась говорить им свое настоящее имя.
– Хотите, зовите Голубенком – мне все равно.
– Голубенок с мечом, – хохотнул Лим. – Такое не каждый день встретишь.
– А я Бык, – следуя примеру Арьи, заявил Джендри. Она его не упрекала – Бык все-таки лучше Окорока.
Том прошелся по струнам своей арфы.
– Пирожок, Голубенок и Бык. Никак сбежали с кухни лорда Болтона?
– Как ты догадался? – с беспокойством спросила Арья.
– Ты носишь на груди его знак, малютка.
Арья совсем забыла, что у нее под плащом, на пажеском дублете вышит ободранный человек Дредфорта.
– Не называй меня малюткой!
– Почему? – спросил Лим. – Ты ведь и правда маленькая.
– Нет, большая. Я уже не ребенок. – Еще бы: малые дети людей не убивают.
– Это я вижу, Голубенок. Никого из вас нельзя назвать детьми, раз вы служили у Болтона.
– Мы у него не служили. – Пирожок, как обычно, не понимал, когда лучше промолчать. – Мы уже жили в Харренхолле, когда он пришел, вот и все.
– Выходит, вы львята? – спросил Том.
– Нет, и не львята. Мы ничьи. А вы?
– Мы люди короля, – заявил Энги-Лучник.
– Какого короля? – нахмурилась Арья.
– Короля Роберта, – ответил Лим.
