Буря на Эльбе - страница 13

Герда отличалась прямолинейностью, говорила то, что думала, и знала множество интересных историй. Начитанная и умная Зильта всегда выглядела спокойно и элегантно. Женщины обсуждали как политику, так и социальные проблемы, и Эмма обнаружила, что взгляды Зильты не сильно отличаются от взглядов ее дочери, просто она не выносит их за пределы своего салона. Да и вообще старается не озвучивать. Однако в обществе Герды и Эммы постепенно начала оттаивать. Однажды Герда показала Зильте статьи, которые Лили писала для гражданской газеты под псевдонимом Л. Михель, когда жила в маленькой квартирке на Фюлентвите. Поначалу Зильта испугалась, но потом с восхищением проглотила статьи, не в силах поверить, что ее дочь способна написать подобное. Было видно, что одновременно с испугом она испытывает гордость.

Эмма много рассказывала о работе в приюте и об ужасных условиях, которые царят в бедных кварталах Гамбурга. Трудно сказать, с чего все началось. Сначала Эмма раз или два вскользь упомянула о том, что они с Лили мечтали открыть приют для попавших в беду женщин – молодых матерей и жертв домашнего насилия. К ее удивлению, Герда, а через какое-то время и Зильта загорелись этой идеей и захотели воплотить ее в жизнь. И вот их женский приют должен скоро открыться. Эмма еще раз огляделась. Герда может сколько угодно ворчать, но она безумно гордилась тем, чего они добились.

В следующее мгновение послышался крик:

– Господи боже! Эмма! Сюда!

Она бросилась в соседнюю комнату и увидела там Зильту, которая стояла на коленях, прижав руки к животу. Ее лицо побледнело, а на лбу выступил пот.

– Что с ней? – суетилась Герда, словно испуганная курица.

Эмма помогла Зильте подняться на ноги.

– Тебе нужно прилечь, – успокаивающим тоном сказала она и повела Зильту в подсобное помещение, где стоял диван. Зильта медленно села, и лицо ее исказилось от боли.

Эмма сочувственно посмотрела на нее и сказала:

– Я принесу тебе что-нибудь попить, а ты пока ложись, вытяни ноги.

Кивнув, Зильта подчинилась. Герда села рядом и осторожно похлопала ее по руке. Эмма же поспешила в лавку через дорогу за кувшином темного пива. Здешнюю воду лучше не пить: хотя приют находится не в неблагополучном Гэнгефиртеле, но вода все же поступает из каналов. Эмма обеспокоенно оглянулась на дом. С тех пор как несколько лет назад она взяла Зильту под свое наблюдение, той стало значительно лучше. Симптомы заметно уменьшились, и застарелый недуг, казалось, начал отступать. Однако лекарства не было. Зильте придется жить с этой болезнью вечно.

Лили торопливым шагом пересекла туманную Черч-стрит, прошла мимо трамвая, запряженного лошадьми, и толкнула богато украшенную деревянную дверь магазинчика «Хакаби и Хакаби», на ходу откидывая вуаль и снимая перчатки. Над головой зазвенел колокольчик, и Лили окутал запах старой бумаги. Прихожая напоминала вход в маленькую пещеру: низкие потолки магазинчика едва позволяли встать в полный рост. На полках десятки и сотни книг пылились в ожидании покупателей. Тут и там можно было увидеть стаканы с загадочным содержимым. В углу стояла лошадь-качалка, глядевшая на Лили желтыми стеклянными глазами, а над прилавком, тихо поскрипывая, висела клетка с чучелом альбатроса. Сам прилавок тонул в ворохе бумаг и разных вещей, которые, казалось, менялись каждую неделю. «Хакаби и Хакаби» был не только книжным и букинистическим магазином, но еще и антикварным.