До конца.
Рука прошлась по холодному одеялу пауком-альбиносом. Сжалась в кулак.
Пусто. До чего же пусто.
…А если попробовать? Попробовать начать с конца?
Кровать внезапно исчезла. Хильда тонула, захлёбываясь тёмной, как нефть, водой. Тонула, одетая в плотную, смирительную рубашку.
В голове стучала паника. Орала злобная толпа.
«Не-ве-рю, не-ве-рю! Не…»
Голые ступни коснулись шершавого дна. Руки вдруг ожили и затрепетали.
Хильда порвала путы.
Оттолкнулась. Оттолкнулась от дна и…
…Мешком свалилась с кровати.
Вскочить! Выскочить! И бежать!
Быстрей, быть может, они ещё не успели!..
Нет ни боли от зашибленных колен, ни засохших слёз – солёных кристалликов на коже. Только осознание: чёткое, ясное, будто майский день, омытый первым весенним ливнем.
«Я смогу! Я снова поверю в себя!»
Воробьём чирикнул дверной звонок. В ту же секунду Хильда распахнула двери.
На пороге стоял знакомый кремат. Тот самый, с шапкой волос и тёмными, цвета молотой корицы, глазами. В правой руке – знакомый ветхий чемоданчик. В левой…
Хильда перестала дышать.
Волосы как вода. А в них – полосатая, крылатая рыбка. Круглые блюдца – глаза: один – серый, второй…
…Тёмный.
Точно корица.
Девочка отцепилась от кремата. Вытащила из кармашка на летнем платье горсть раковин, протянула ей.
– Возьми. Ты можешь выбрать любую!
До боли знакомый голос.
Минута, другая…
Хильда сомнамбулой шагнула вперёд. Взяла двустворчатую ракушку. Миг – и она раскрылась в её руках. На мягкой сердцевинке лежала крохотная записка. На ней – четыре слова.
«Никогда не сдавайся, Хильда».
Никогда не сдавайся.
Хильда всхлипнула. И начала рыдать.
Ангус бросился вперёд, обнял девушку и прильнувшую к ней Фантазию.
Пепельные глаза обратились к нему. Пепельные… Но уже не печальные.
Хильда смотрела в упор. И улыбалась сквозь слёзы.
– Спасибо тебе.
Ангус улыбнулся в ответ. Голос – колокольчик из хрусталя…
– Спасибо, – повторила Хильда, опуская взгляд на спасённую Фантазию. И добавила: – Спасибо, Бирюза.
Вчера поймали Бэт.
Вдох-выдох. Но мысль продолжает крутиться в моей голове, словно веретено.
Я сижу под столом, в самом углу, и рисую в пыли пентаграммы. Меня трясёт, и, кажется, от этого весь чердак ходит ходуном. Скинутый с руки браслет валяется неподалёку; рубин на нём сверкает, хищно подмигивая мне из темноты. Закусываю губу, чтобы не закричать, и рисую тихо-тихо.
Доски стонут от ветра, будто сотня измученных призраков. Скользя по воздуху, сверху слетает паутина и падает на мою щёку. Вздрагиваю, как от прикосновения пальцев, и застываю в эпицентре призрачного воя. Сотня не умолкает – ветер совсем расшалился – и обступает меня со всех сторон.
Впрочем, нет. Не сотня.
Их всего пятеро, и я до боли помню их лица, волосы, манеру говорить и смеяться. Плакать…
Сглатываю комок в горле. Сухие, воспалённые глаза таращатся в темноту, а в голове начинается отсчёт: один, два, три, четыре, пять… Пять девочек.
Осталась шестая.
Шестая ведьма.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
