Мы не задумывались о том, насколько счастливее многих были из-за близости к саду, впрочем, и к реке тоже. Там, мы целыми днями играли, гуляли и даже образовывались. В пятидесятые годы в саду организовывали летний пионерский лагерь.
Думаю, это студенты пединститута или училища там проходили свою практику. Я с удовольствием наблюдал за студентами, рисующими на пленэре, а также прислушивался к преподавателям, ведущим экскурсии по зоологии и ботанике.
Летом в наши окна доносились звуки духового оркестра с танцплощадки. Спустя несколько лет, после появления электронных усилителей, уличная музыка зазвучала много громче. Звуки же духового оркестра почему-то не раздражали нас, невольных слушателей. То ли репертуар был получше, то ли сила звука была слабовата.
Танцы привлекали своей таинственностью, присущей взрослой жизни. Не знаю, сколько лет мне было, всего скорее, 4 года или чуть меньше, то есть в годы войны, я вместе с Таней Волоцкой – двоюродной сестрой и соседкой – собрался «на татуни» (на танцы). Ушли мы из дома под вечерок и направились в парк. Там контролеры на входе, естественно, нас завернули. Мы возвратились домой и потребовали, как посоветовали контролеры: «Намажьте нас дУхами, а то нас не пускают на танцы!» Духами нас помазали, но постепенно отговорили от похода на танцы.
Летом еще одно удовольствие мы получали от близости к саду или парку, кто, как хотел, так и называл. В воскресенье утром, с 10 часов, в летнем кинотеатре был утренний сеанс – утренник – для детей. Ходили почти постоянно, иногда даже без билетов удавалось проникнуть – мы знали тайные ходы. А днем и вечером по праздникам детей пускали, опять же, без билетов на концерты. Не ахти какие были артисты, но все равно они несли зрителям, и нам тоже, радость.
Зимой сад также привлекал. Там сооружали ледяные горки и каток. Каток стал значительным явлением нашей жизни. В городе, мне кажется, в те времена открывали всего два катка – на стадионе «Динамо» и у нас в саду. Там и там складывались два независимых и очень непохожих мира. В каждом из них царили свои законы и правила. На «Динамо» все казалось более сложным и значительным, если можно так сказать про яркие события – знакомства, соперничество, любовь и ревность. У нас на катке все те же явления и чувства выглядели проще и милее. Может, это ощущение возникало из-за меньших размеров нашего катка. Не только каток, но и раздевалка, в смысле, гардероб, буфет и помещение для обогрева (совсем забыл, как оно называлось, что-то вроде теплушки) – все было небольшим и, может быть, поэтому казалось более уютным. Катки всегда довольно ярко освещались, разноцветные лампочки создавали на катке ощущение праздника и почти новогоднее настроение.
На чем только не катались в те годы! Далеко не все имели коньки с ботинками. Большая часть «конькобежцев» каталась на коньках, привязанных к валенкам. Малыши пытались освоить катание на коньках, катаясь на одном коньке. Зато таких «конькобежцев» становилось в два раза больше – каждому доставалось по коньку.
Трудно перечислить все разнообразие «моделей» коньков: снегурки, экзотические – «нурмис», «английский „спорт“» и еще какие-то неизвестные. Наиболее часто встречались хоккейные коньки – русские, а потом появились «канадки», у немногих имелись фигурные и беговые. Поэтому большинство каталось на любых имевшихся коньках, лишь бы они ехали.
