Затем явился ротмистр Караваев, чисто русский человек по рождению, но по внешности армянин или грек, а по свойствам характера и по склонностям – жид. Ротмистр был командиром нестроевой команды.
В числе приглашенных были и два младшие офицера: Корнет Рубинский 2-й, очень умный, «читающий» гусар, и поручик Николаев, высокий и стройный блондин, большой ухаживатель и сердцеед.
Когда все гости полковника уселись в гостиной и принялись за жидкий чай с лимоном, явился князь Аракин, сияющий довольством. Все оказывались на лицо и Капорко вежливым до робости и нерешительным голосом, что было его отличием, попробовал было начать деловую беседу, заговорив о бале… Но это не удалось…
– Ну-с, так как-с вот… Насчет делов-то наших-с… – сказал он.
– Да вот увидим, что-нибудь решим! – гаркнул майор Андрюхин, своим добродушно резким голосом. – Успеется!
И по этому голосу видно было, что майор хоть двадцать четыре часа будет участвовать на совещании, но ничего не решит.
– По-моему, коли решать главный вопрос как следует, – выговорил ехидно Бидра, – пригласить их обеих, да в зале и повесить рядом, или одну против другой… Здоровые костыли Немович приготовит.
– Вы завсегда-с так шутите, подполковник! – отозвался тихо Капорко. – Давайте-с серьезно говорить-с.
Все офицеры, двусмысленно улыбаясь, промолчали, зная о чем речь Бидры, и в чем заключается главное затруднение. И снова началась болтовня.
Проболтав часа два о служебных мелочах, о военных новостях, было снова предложено заняться делом.
Первым пунктом совещания явился бывший предводитель дворянства Курганов, находившийся теперь в контре с новым предводителем.
Но этот вопрос был не мудрен. По предложению Арсланова было решено послать одного из младших офицеров в имение бывшего предводителя.
– Кого же послать? – спросил кто-то.
– Кого-нибудь из младших… Ну хоть Аракина. Ради параду… Он сиятельный.
– Самое лучшее, Звездочкина! Он такой тихий, учтивый!
– Верно… верно… – заговорили многие. – Звездочкина. Послать князя к Курганову – много чести.
Решено было немедленно дослать денщика на квартиру корнета Звездочкина, тотчас вызвать его и дать поручение на другой же день рано утром выезжать с приглашением к бывшему предводителю.
– Ну-с, теперь главный вопрос! Тут уже-с… признаться сказать-с, тернии и шипы, – пошутил Капорко тихо, ласково и опуская глаза, как бы от смущения.
Bсе опять начали двусмысленно переглядываться, улыбаясь и зная заранее, что этот вопрос решить мудрено. Дело шло о том, приглашать или не приглашать барышень Задольских.
– Да! – воскликнул вновь Бидра. – Барышни Задольские!! Да! Магические два слова! Ей Богу, говорю приготовить два костыля, поздоровее, да обе эти картинки…
– Полно вам, – отмахнулся несколько угрюмо майор Арсланов. – Эдак мы никогда не кончим… А музыка, слышите, уже началась.
И майор показал пальцем в соседнюю комнату, где денщики устанавливали стол для ужина, за которым ожидалось и шампанское. А ужин, бывавший у полковника раза два в месяц, бывал всегда хороший, лучше, чем у других офицеров, так как у Капорко были средства. Недаром полковник двенадцать лет подряд командовал эскадроном, а однажды случайно более года исправлял должность полкового командира.
Так как майор Арсланов, первый пьяница в полку, стал настаивать, скорее сесть за ужин, то решено было дождаться только Звездочкина. Через полчаса посланный солдат явился обратно.
