— Мне всё равно, — глухо произнесла Виктория. Она не знала для кого это произнесла, для Маринки или себя.
Стрельникова произнесла какой-то непонятный звук, который невозможно было интерпретировать достоверно.
— Мне всё равно, — уже более твердо повторила Разумовская и даже частично в это поверила.
Словно почувствовав её тяжелый долгий взгляд на себе, Сашка обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Вика застыла. Словно в камень превратилась. Холодный, ничего не выражающий взгляд, почти мёртвый. Девушка потрясенно сглотнула. У Сашки всегда были выразительные и потрясающе живые глаза. Сейчас же взгляд его стал угрюмым, тяжелым и подавляющим. Дополнительную опасность его образу придавала обожженная сторона лица. Шрамы причудливым узором разрисовали когда-то идеально ровную кожу от скулы до уголка рта.
— Он нас заметил, — прокомментировала очевидное Маринка.
Сама же Вика несколько секунд даже моргнуть не могла, не то что пошевелиться. Александр будто удерживал её на месте своим тяжелым взглядом, не давая двигаться. Даже дышала она через раз. По абсолютно чёрному взгляду было трудно что-либо понять. Ни одной эмоции невозможно было считать с его лица. Словно каменный истукан. Без эмоций. Совершенно чужой. Абсолютно далекий. Отмер, повернулся к Нику и что-то сказал ему, и только тогда Виктория смогла отмереть, словно расколдованная.
— Тебя проводить? — поинтересовалась Стрельникова, осторожно тронув за плечо.
Похоже, Маринка решила, что ей нужна моральная поддержка. Кстати, была не так далека от правды. Как бы Вика не храбрилась, эта встреча на неё уже произвела сильное впечатление, а они даже еще не говорили. Разумовская не представляла, как переживет их разговор. Что будет непросто, было понятно с самого начала, но она всё равно недооценила степень тяжести предстоящего поступка.
— С чего ты решила, что я к ним? — голос был слишком хриплым, и Виктории пришлось прокашляться.
— Вика, брось, — понимающе улыбнулась Марина, явно желая поддержать морально, — ты избегала это место целый год, а теперь сама заявилась сюда. Понятно, что не развлекаться и не из праздного любопытства.
Что ж, хоть Лёшка иногда и называл Рину глупышкой, девушка явно была не глупа и умела думать логически, делать верные выводы. Дурак он всё-таки.
— Нет, Марин, помощь не нужна, — мягко улыбнулась Вика ей, — я сама справлюсь. К тому же, я здесь ненадолго.
Вика не планировала здесь задерживаться. Поговорит с Сашкой и по-быстрому отсюда свалит, а вот планируемый тон разговора придется поменять. С этим Сашкой, который стал Демоном, по хорошему нельзя, не поймет он уговоров и наставлений. Не-е-ет, тут по-другому действовать нужно, Виктория понимала это внутренним чутьем. Она всегда тонко чувствовала его, и этот раз не стал исключением. Он самого начала ей заявил, что жалость её ему не нужна. Если не нужна, то значит, Вика покажет ему целый спектр разнообразных эмоций, что Сашка в ней вызывает. От ненависти и презрения до обиды и боли. От тоски и отчаяния до страсти, что всё ещё текла в её крови. Вика собиралась бросить Демону вызов.
— Ну что же, — Стрельникова её прекрасно поняла, — удачи тебе!
— Спасибо, — Вика вздернула подбородок, внутренне готовясь к битве, и бросила взгляд на столик, где сидели её друзья и он, — она мне понадобиться!
4. Глава 3
Поднимаясь на второй этаж, Вика специально воскрешала в своей памяти моменты годичной давности. Его признание в измене, боль от предательства, аварию и нежелание Саши, чтобы она находилась рядом в столь страшный момент в его жизни. Весь этот болезненный микс воспоминаний неизменно вызывал злость и глухое раздражение, от чего хотелось разбить что-то тяжелое об голову бывшего жениха. Вот и сейчас этот метод сработал безотказно. Гнев и обида подпитывали её изнутри, заставляя гордо вскинуть голову вверх, расправить плечи и забыть даже намек на жалость к нему.
