В одежде он явно выглядел лучше.
Крепыш без рубашки был простым пивным бочонком. Мне тоже хотелось заржать.
Митрохина никак не могла остановиться. И съязвила:
– Миша, я тебе абонемент в спортзал подарю и приставлю к тебе бикинистку для мотивации. Чтобы такого ни одна из твоих любовниц больше не увидела.
Михаил потупил глаза и неловко все прикрыл руками:
– Никто из них еще не жаловался…
– Значит хорошо компенсирует моральный ущерб, – хохотала Митрохина.
– Что ждешь? Особое приглашение нужно? – со злостью прошипел Михаил мне.
– Что?! – ответил я.
– Раздевается! – скомандовала Митрохина.
И одной рукой она подперла подбородок, а другой начала барабанить по столу в ожидание нового зрелища.
Расстегивая пуговицы, я тут же постарался напрячь все группы мышц своего отличного пресса. И в тот момент, когда пришлось снять рубашку, даже Михаил не смог отвести своего любопытного взгляда. И только завистливо присвистнул…
В переговорной повисла тишина.
Митрохина непроизвольно прикусила губу и быстро увела глаза. Сработало!
Звук падающей ручки всех вернул из неловкого молчания.
Она наклонилась под стол и оттуда пробурчала:
– Быстрее, мальчики... У меня еще куча дел... Хватит мне тут шоу устраивать… Я уже все увидела.
Мы с Михаилом переглянулись и молча обменялись рубашками...
Когда со всем было покончено, она повернулась и с тем же стервозным и властным видом, как и вначале встречи, сказала:
– Мальчики, и прошу, никогда не спорьте с хорошими девочками... – она сделала небольшую паузу. Натянула самую вежливую улыбку. – А теперь … просто улыбайтесь ...
Мы широко улыбнулись, чувствуя, что это из нас мартышек делают.
– Одобряю … поехали... Миша, запуская по одной... Илья, готов?
– Да. Пошла жара в хату… – выкрикнул я для задора, поправляя рукава пиджака.
Митрохина с большим укором посмотрела в его сторону.
– Илья Петрович, прошу ВАС хоть иногда являть миру хоть капельку вашей серьезности... – это было сказано тяжелым, грудным голосом строгой начальницы, но через секунду незаметно подмигнула ему.
Мое лицо, как в детстве при виде нарядной елки, отразило вначале резкий испуг, а потом расплылось в довольной и счастливой улыбке. Она все видела. И ей точно понравилось!
– Илья Петрович, сделайте уже серьезное выражение лица... – повторила Митрохина и прочистила горло. – Михаил, запускай по списку…
МИЛА
Все же, как чудесно просыпаться за городом летом.
В особенности, когда все экзамены сданы, а дипломная работа защищена на отлично. Все! Свобода от четырехлетнего рабства в бакалавриате. Гип-гип УРА!
– Мила, ты просто умница-красавица!
Это я сказала своему отражению в зеркале.
С другой стороны... Через месяц я снова поступаю. Но это же магистратура.
Там всего-то два года заочки; совсем другое дело, по крайней мере, я на это надеюсь.
Я быстро оделась и спустилась вниз.
Мне хотелось выбежать на улицу и прокричать на весь элитный поселок о своей свободе от гранитной “плиты” знаний и обязательств перед университетом…
Вместо этого я подскочила на месте от испуга.
– Что это? – заикающимся голосом спросила я.
Передо мной стояла мама в кремовом шелковом халате, а на лице у нее что-то пузырилось, медленно спускаясь зелено-черной пеной.
– Новая корейская маска против черных точек. Теперь тоже пора поры почистить, а то там – уже пещеры образовались...
Я брезгливо поморщилась.
– У меня все в порядке с кожей... – и с подозрением посмотрела на чашку с нежными цветочками в ее руке. – А там что? Травяной чай от Джека? Не рановато ли для восьми утра?
