— Я понимаю, о чем вы… Но как же быть, деньги должен кто-то зарабатывать?!
Нужно признать, что за работой и домашним хозяйством я часто стала ощущать, что упускаю что-то действительно важное… Например, общение с сыном. Но он ведь уже взрослый! Может и поиграть, и посмотреть мультики, а я в это время успеваю работать, готовить еду… И все время надеюсь, надеюсь на то, что нахождение сына в детском саду и общение с ровесниками хоть как-то компенсируют недостачу нашего личного.
— Должен! — утвердительно кивает Тамара Владимировна, разливая чай по кружкам. — А что его отец, он вам как-то помогает? Ты прости, Мариночка, что лезу. Мне просто больно видеть, как ты рвешься и мальчик страдает.
— Он не страдает, — не соглашаюсь, но в душе я давно стала ощущать, что именно так и происходит.
— Нам, взрослым, часто кажется, что детям нужно лишь одно: игрушки, хорошая одежда, сытый стол. И, с одной стороны, все так, а с другой — среди прочего благополучия возникают неприятные ситуации. Ты не думала бывшего напрячь с алиментами?
— Исключено!
— Мариночка, это самообман! — парирует Тамара Владимировна, и я замолкаю.
Сижу, рассматриваю свое отражение в горячем чае. Сил смотреть на собеседницу не хватает, а главное — сложно принять, что она отчасти права. Чужой человек побыл с ребенком всего несколько часов, и вот все так понятно и видно невооруженным глазом.
Печаль.
Я не нашла в себе сил признаться Яну, ни тогда, ни сегодня. Он не знает, что я носила под сердцем нашего ребенка, и вот сейчас пытаюсь что-то доказать в очередной раз всем. Что я сильная! Что я смогу! Но почему-то от этого легче не становится…
13. Глава 12
Ян
Домой вваливаюсь на автомате. Еле попадаю по выключателю, который должен считать мой отпечаток пальца, и вот тогда в квартире загорается свет. Я жмурюсь. Глаза внезапно слезятся. Прямо в ботинках иду к барной стойке и зависаю возле бутылки «Черного Джека».
Какого я вообще так вышел из себя? Для кого там намахался кулаками до зубного скрежета и боли в ребрах? Смотрю в зеркальную поверхность стойки, и самому противно от себя. Два кубика льда стучат по внутренности стакана, а я стою и туплю, обхватив ладонью холодеющее стекло.
Сказать, что я был расстроен, ничего не сказать. Я был вне себя от злобы и ярости. Как вспомню этого лоснящегося козла, который даже после драки похотливо скалился на Вельскую.
— Придурок, — громко проговариваю, когда понимаю, что столь желанная встреча не принесла ровным счетом никаких результатов.
Оборачиваюсь и ищу взглядом сброшенный пиджак. В кармане лежит телефон. Нехотя тащусь и поднимаю с пола вещь, вытряхиваю смартфон и начинаю прокручивать список контактов.
В выпадающем списке нахожу Робинзона. Одиночка, решающий проблемы для влиятельных людей.
— Роб, — бросаю лениво в телефон, а сам рассматриваю блики от потолочных ламп в стакане. — Это Стембольский, мне нужна информация на одну особу. Что?.. Нет, без криминала.
Роб просит только одно фото. И я сбрасываю наше свадебное. Как последний идиот храню. Сам не знаю почему. Возможно, в тот день я был по-настоящему счастлив. Долбанный романтик!
Робинзон шустрый парень, информацию всегда добывает быстро, весьма успешно роет носом землю и умело преподносит факты. Никакой воды. Самая суть. Я надеюсь, что в моем запросе действительно имелся смысл.
— Выключить, — проговариваю команду, чтобы голосовой датчик отрубил все освещение.
