Не сломать бы чего.
— Принято, — сухо отвечаю ей и перевожу взгляд на ее нового мужика: — Ты бы не торопился с женитьбой, у этой золотой медальки две стороны.
— Пошел ты! — сопит качок в ответ.
Ну что же, по крайней мере, в нем чувствуется внутренний стержень. И это вызывает уважение. Хотя… Я бы предпочел его и вовсе не знать.
12. Глава 11
Меня трясет. Я совершенно не понимаю, как такое могло произойти. Чтобы Стембольский подрался? Скорее бы метеорит упал на Землю.
Я всхлипываю и рассыпаюсь перед Левой в извинениях. Хочется броситься к нему на шею и всплакнуть. Вот так навзрыд. До соплей и размазанной туши. Вымолить у друга прощение. Хотя я вижу по его глазам, он не ушел в обиды, легкое недоумение — да, но ни ненависти, ни даже малейшего упрека в его взгляде.
Я Леве теперь обязана по гроб жизни… если он меня, конечно, подпустит к себе еще раз.
А Ян… Я в шоке от того, как он смотрит на меня.
Я держу лед в руке и прикладываю к местам на лице, которые пострадали больше всего. Левка морщится, но терпит, а сама из-под полуприкрытых ресниц наблюдаю за объектом своих невзгод и печалей.
Полная дура! Только дура может любить и ненавидеть мужчину одновременно.
Рубашка бывшего в кровавых пятнах, лицо отекло, и на скуле проступил приличного размера синяк. Складывается такое впечатление, как будто он всю жизнь ждал подобного момента. Вернее, он и Левка. Отвести душеньку, со вкусом, до полного изнеможения.
Именно так сейчас выглядят они оба: уставшие, вымотанные, обессиленные.
Мои длинные и вьющиеся волосы все время лезут в лицо. Я выдыхаю и свободной рукой перекидываю приличную прядь за спину, а ближайшую короткую завожу за ухо.
В этот момент Стембольский сглатывает, да так, что у меня начинают трястись руки.
Левка как чувствует и тихо-тихо начинает мне шептать наставления:
— Не дергайся. Нафига ты ему даешь понять, что он тебя как-то волнует? Смотри на меня и улыбайся. Можно даже поплакать.
— Лев, прости меня, пожалуйста. Я не думала…
— Малыш, — друг прикладывает к моим губам указательный палец (мол, молчи, глупая, это немая сцена). Затем большим пальцем проводит по моей нижней губе, как будто пытается растереть плохо нанесенный тон помады, но я-то знаю, как это выглядит со стороны. Настолько будоражаще и интимно, что, будь моя воля, провалилась бы под землю прямо тут, посреди ресторанного зала.
— Что ты делаешь? — шепчу и подыгрываю Левке, целуя его палец, слегка, едва касаясь верхней губой.
Наверное, он прав, чем больше мы добавим чувств и страсти в наш спектакль, тем больше он будет казаться со стороны правдой.
Я склоняюсь над мужчиной, волосы вновь спадают из-за спины, и получается некий занавес из моей копны. Левка уверенно заносит свою огромную пятерню, удерживая мой затылок, и приближает к себе.
Со стороны это должно тянуть на поцелуй. Если бы они были на ринге, смотрелось бы эпично. Но здесь, сейчас без вариантов. Сплошная импровизация и мое полуобморочное состояние.
— Лев, он ведь сейчас продолжит…
— Не боись, не станет. Запал прошел. Интересно только в первые пять минут скрутить в бараний рог соперника, а раз не отбил мне самое дорогое, значит, уже включился мозг.
— Да, Вельская… — раздается надломленный голос Яна за моей спиной. — Кто бы мог подумать, что ты такая отвязная барышня? В общественном месте, не стесняясь никого…
Он сдерживается. Но я чувствую, что наверняка ему хочется сказать в мой адрес какую-нибудь нелицеприятную гадость.
