— У отца. — Паша смотрит на меня выжидающе, а я оседаю на стул.
В ушах звенит.
Вся моя жизнь достаточно тихая, даже я бы сказала, незаметная. Как и я сама.
Осознанно или нет, я к этому пришла в процессе выживания, но никак не от большого желания. Отец Паши, как и вся его семья, — люди очень обеспеченные и известные. Его родителей и брата знает весь город, а то и за его пределами.
Так вот, понимает ли Паша, куда вообще лезет? И самый главный вопрос — откуда, мать его, он знает, кто его отец?
— Как ты вообще про него узнал? — мой голос садится.
— Подслушал ваш разговор с тетей Лизой.
Стону и роняю лицо в руки.
— Как же так, Пашка? — спрашиваю сдавленно.
— Да потому что сколько можно перебиваться с хлеба на воду?! — рявкает он, и я поднимаю лицо, с испугом глядя на сына.
— Паш, ты чего? Неужели тебе чего-то не хватает? Я же все для тебя!..
— Так и я для тебя, мама! Ну сколько ты будешь тянуть семью одна? Думаешь, я не вижу, как тебе тяжело? Пусть теперь и он внесет какой-то вклад! Хватит ему отсиживаться в стороне.
— Да он же даже не знает ничего, Пашка, — растираю лицо руками.
Это было мое решение. Может, и неправильное. Но я узнала о беременности в тот день, когда объявили, что Островский женится.
Ему не был нужен ребенок от меня, как и я сама, — он ясно дал это понять. Островского ждало великое будущее и пост в компании отца. Все было решено.
А еще мне только исполнилось восемнадцать, и я была влюбленной дурочкой. О последствиях беременности, о которой я так и не сказала Островскому, я не жалею.
Он бы не принял. Не понял.
— Мне неважно, почему ты не сказала ему, мам, — серьезно выдает Паша. — Значит, на то были причины. Но сейчас… мне надоело, что ты гробишь себя, мама! У других матери наряженные, ухоженные, а ты все деньги на меня тратишь. Я хочу, чтобы ты тоже вздохнула спокойно. Пусть теперь он платит!
— И что, ты думаешь, свалишься ему как снег на голову — и он на радостях побежит спасать нас? — усмехаюсь. — Пашка, ты совсем ничего не знаешь об этой семье!
— Я знаю все! Я собирал информацию! — убегает к себе и возвращается с вырезками из газет и распечатанными статьями. — Вот, смотри: Иван Геннадьевич Островский баллотируется на пост мэра!
Я и об этом наслышана.
— Вот, смотри дальше: бизнес он переписал на брата, потому что кандидату в мэры нельзя иметь подобный доход. У него есть мать и отец, то есть мои бабушка и дедушка. Детей нет, жены тоже. Есть брат, но он женат, имеет ребенка.
— Паш, и что? Ты пошел к нему? Прямо к нему? К Ивану Островскому?
Мамочки…
— Нет.
Что-то ищет в телефоне и снова протягивает мне.
Там видео с пресс-конференции. На вопросы отвечает Иван Островский собственной персоной. И тут мой Пашка, который орет, что он его сын.
Голову сдавливают тиски.
— Мне надо прилечь.
Плетусь в свою комнату и стекаю на кровать.
— Мне конец, — бормочу.
— Мам…
— Паш, ты понимаешь, что наделал? Им отобрать тебя у меня не составит никакого труда. Ты насмотрелся картинок и видео в интернете и думаешь, что эти люди будут рады тебе? Как же ты ошибаешься.
— Я хотел, чтобы тебе стало легче, — произносит растерянно.
— Ох, сынок…
— Мам, да мне плевать на него, без разницы, что он такая шишка. Пусть хоть президентом будет, я не хочу с ним общаться. Самое главное ты.
— Значит, так! — сажусь на кровати, Пашка плюхается рядом. — Забудем. Ничего не было. Тебя на видео практически не видно, так что продолжаем жить как ни в чем не бывало. Насчет денег. Хватит меня беречь. Я взрослая, не надо за меня решать, сын. Я не наряжаюсь не потому, что не могу себе позволить, а потому, что не хочу этого. Меня устраивает и так, понимаешь?!
