— Переночую в отеле. Вы же меня выгоняете, — не удерживаюсь от шпильки.
— Нет! Не надо! Не пущу!
Она бросается к двери, прижимается к ней спиной, раскинув руки.
Я теряюсь…
3. Глава 3
Звонок в дверь ранним утром выходного дня воспринимается как вторжение марсиан. Я с трудом продираю глаза, не понимая, откуда доносится эта бесконечная трель.
— Мама, мама, — тормошит меня Ариша — настоящее торнадо моей жизни. — Там какой-то дяденька-хозяин.
— Кто? — я наконец включаю мозги.
— Говорит, что он хозяин. Мам, а хозяин чего?
Хороший вопрос. Я быстро всовываю ноги в бриджи, надеваю футболку.
Звонить незнакомец устал, теперь яростно стучит.
— Я этому дяденьке сейчас руки оторву и ноги выдерну!
— Ой, сколько крови будет! — ужасается Аришка и прижимает ладошки к щекам. — Мамочка, ты маньяк?
Я на миг застываю с открытым ртом, потом хватаю дочь за плечи.
— Признавайся, от кого это слово слышала?
Ариша слишком любопытная, верит в реальность, все сказанное воспринимает за чистую монету, начинает выяснять подробности.
Раз увидела по телевизору в американском фильме, как дети принесли на урок биологии лягушку, чтобы её препарировать. Поймала такую же в пруду на даче у бабушки и притащила в дом. Мама едва успела выхватить у внучки нож.
— Лена, я в шоке! — кричала она потом в трубку. — У ребёнка наклонности социопата. Немедленно веди её к психологу!
Никуда мы не пошли. Я просто объяснила Аришке, почему нельзя резать лягушек, и она быстро забыла о том случае. Но с тех пор телевизор и интернет выдаю дозированно и только под контролем.
Незнакомец долбится в дверь. Пусть долбится, она железная, выдержит. Дочь для меня важнее. Я сурово смотрю ей в глаза, а эта проказница крутится, как юла, ни минуты не может стоять на месте.
— Я случайно, — лепечет она, сообразив, что сболтнула лишнего, и на всякий случай куксится.
Ее личико кривится, уголки губ ползут вниз, глаза наполняются слезами. Но я прекрасно знаю все хитрости Ариши — мастерицы по выжиманию чувство вины у взрослых.
— Арина Егоровна, не лги мне!
Грозно свожу к переносице брови. И дочка начинает юлить, боясь сказать правду.
— Ну, это Борька Смирнов…
— Так, продолжай!
— Ма-ма! Я не виновата! Это все Борька!
— Я жду.
— Он рассказывал про новый сериал. Он поглядел, что родители смотрят, — глазенки дочки восхищенно сверкают. — там был маньячина в-о-о-о-т с таким ножом!
Она разводит руки в стороны.
— Я твоему Борьке ушастому...
— Уши отрежешь? — делает круглые глаза Ариша. — Ты такая смелая, мамочка!
— Я шучу, — досадую на себя за случайно вырвавшиеся слова.
Разговариваю с дочкой, а сама прислушиваюсь к шуму за дверью. Незнакомцу стучать надоело, он решил зайти с другой стороны.
— Откройте дверь, или я вызову полицию, — заявляет он тихо, но твердо.
И отчего-то вдруг сердце замирает сначала, а потом начинает биться часто-часто. Закрываю глаза и прислоняюсь к стене. Нет, не может быть! Это не он, не Егор! Он же погиб! Я точно знаю, сама видела документы.
Ариша дергает меня за руку, я встряхиваюсь, отвечаю незнакомцу, но его голос… такой близкий, такой родной. Этот тон с хрипотцой, эта рычащая буква «р» — все кажется знакомым, слышанным очень давно, но знакомым.
«Приди в себя, дура! — приказываю я. — Тебя хочет выселить из квартиры мошенник, а ты уже и нюни распустила».
Наверняка какой-то бомж, решаю для себя. А хрипловатые голоса у каждого третьего мужика с избытком тестостерона. А у Егора, помню, его хватило бы на двух самцов. Невольно улыбаюсь.
