Подходим к моей машине.
– Ты уже решила, что именно хочешь?
– Да.
– Пропиши всё по пунктам, и пришли на почту. Я подготовлю бумаги.
– Хорошо.
Садится в машину, даже не прощается. Вот что за характер? Хотя бы “пока”, можно сказать.
– Лика, – окликаю её, пока она не захлопнула дверь.
– Что?
– Когда ты меня в гости пригласишь?
– Никогда. Это как раз я тоже внесу в условия договора. Ты не должен приходить ко мне. Мой дом и моя квартира – это табу для тебя.
– А если я захочу увидеться с тёщей?
– Она тебе не тёща. Наш брак фиктивный и вообще весь этот спектакль нужен только для твоей семьи.
– Мне теперь даже интересно стало, какие ещё условия ты решила прописать.
– Не переживай тебе понравится.
Захлопывает дверь машины. Мне остаётся только усмехнуться и надеяться, что её фантазии хватит только на безобидные требования. Мне итак хватит того, что придётся идти в полицию. Я, когда согласился на это, думал, что по истечении срока давности всё обойдётся, но, как оказалось, прежде чем на что-то соглашаться надо было для начала почитать законодательство. По статье семьдесят восемь Уголовного кодекса РФ установлено, что лицо освобождается от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности за изнасилования совершеннолетней через десять лет после совершения преступления. Через год будет семь лет. И похоже, мне всё же придётся сесть, если я не придумаю, как выкрутиться из этого положения.
17. Глава 15
1.Во время брака, который должен длиться ровно год, запрещаются любые объятия и поцелуи.
2.Приближаться к моему дому ближе, чем на сто метров запрещается.
3.Во время брака исключается сексуальная близость. Любая попытка принудить жену к сексу приведёт к аннулированию договора без возврата денежных средств с моей стороны.
4.Ипотека за квартиру должна быть выплачена в первый месяц после свадьбы.
5.После развода бывший муж обязуется пойти в полицию и заявить об изнасиловании.
– Мам, посмотри.
Я протягиваю ей листок с условиями, которые больше напоминают на требования вымогательницы. Понимаю, что всё делаю правильно, Рамиль ведь сам сказал прописать все условия, но этот договор неприятно грызёт душу.
Мама надевает очки, берёт из моих рук листок и быстро пробегает взглядом по строчкам.
– Нормально? Или ещё что-то добавить в условия?
– Лика…– поднимает на меня глаза. – Это так не по-христиански. Я тебе не советчик в этом деле. Ты лучше знаешь, что именно требовать от Рамиля.
– Но ведь ты согласилась на этот договор. Не я.
Не хочу, чтобы сказанное прозвучало как упрёк, но именно так слышатся мои слова. Мама молчит, теребит листок, как школьница.
– Я хотела сделать лучше для тебя, – мама делает шаг ко мне, проводит узловатыми пальцами по волосам. – У меня не было хорошей жизни, так пусть у тебя она будет. Я же вижу, как ты устала, а круги под глазами всё темнее.
– Мам…всё не так страшно, – пытаюсь успокоить её, не хочу, чтобы она думала, что я слабая.
– Доченька, я же вижу всё. Знаю, что Рамиль поступил ужасно, знаю, что такое сложно простить, и я бы, наверно, никогда не простила, будь я моложе. Но Бог не просто так даёт нам подобные встречи и людей. Люди меняются, Лика. И мне кажется Рамиль тоже изменился, иначе бы он не пытался помочь тебе.
– Что такого он сказал, что ты теперь его защищаешь ? – не верится, что я слышу от мамы эти слова.
– То, что он сказал, предназначалось для меня. Если он захочет, то сам расскажет.
