— Роберт, мне неприятно слышать такой тон.
— Тогда не звони. Мне неприятен тон Дины, я и не звоню ей.
— Ты жалуешься на жену?
Роберт прикрыл глаза и подул на нос.
— Я никогда не жалуюсь на Дину. Даже сейчас. Вы как две курицы-наседки кудахчете у меня над ухом. Я единственный в этой семье, кто работает. Можете оградить меня хотя бы от семейных проблем? С один ребенком справиться не можете!
— Роберт, ты прав в одном — вам не нужно жить вместе. Сними Артуру квартиру.
— Что? — он бросил мышку и переложил телефон в сухую руку. — Я больше ничего ему не должен? Я просил у него одного — учиться. Он и этого не смог.
— Он влюбился…
— Мать, это неправда, — выдохнул Роберт. — Дина тебе соврала. Чтобы ты не нервничала.
Снова тишина, теперь уже щелкало просто в ухе, от нервов.
— В чем вы еще бабушку обманули? — проговорила Светлана Львовна полушепотом.
— Да ни в чем, мать… Он там правила общежития нарушил и начал права качать, вот они его на академку на два года и отправили подумать над своим поведением. А если короче и по-русски, то просто поперли с учебы.
— А деньги хоть вернули? — голос звонившей сделался твердым, как и у сына.
— Извини, в договоре написано… Нон-рефандбл. Без возврата. Ему же давали образование, это он его не брал. Я реально бешусь, мне лучше туда не лезть. Пусть Дина сама в этом варится.
— Ну бывает… — начала Светлана Львовна тихо. — Через два года будет вторая попытка…
— Почему ты считаешь, что через два года у меня будут деньги на вторую попытку, а у него голова, чтобы учиться? Откуда такая уверенность? — Роберт повысил голос, потом откашлялся, чтобы взять себя в руки.
— Продадим виноградник… — по-прежнему тихо говорила с ним мать.
— И на что ты будешь жить? И вообще кому продадим? Кому он нужен?
— Не утрируй… Артур все равно не должен с вами жить. Отсели его. В двадцать один парню нужна независимость. Ты жил уже без меня в этом возрасте.
— Я не согласен на его независимость за мой счет. Пусть находит работу, снимает хату и валит… Я слова не скажу. Только порадуюсь за него.
— Ты его напрасно взрослым считаешь. Родня твоего папочки тоже думала, что ты в тринадцать взрослый и можешь жить без матери.
— Если Артур не может жить без мамочки, пусть живет с мамочкой. Тогда пусть выполняет мои требования! — снова заговорил он громко. — Я четко их озвучил — сначала учеба, потом работа, затем только бабы… Нет независимости, нет баб. Мне кажется, это прописная истина. Нет? Я ошибаюсь? В чем?
— Возьми его к себе и присмотри за ним… Будь бы твой отец нормальным, так бы и сделал с тобой.
— Мать, если бы я мог засунуть Артура в бизнес, разве б я отправил его к черту на рога учить инжиниринг? Где Артур и где работа с людьми? И вообще, мать, ну будем честными — мой бизнес на соплях висит. Я не знаю, когда меня окончательно выпрут с рынка. Я ж как лавочник среди супермаркетов… И я не умею делать набойки…
— Ты и не достаточно армянин, чтобы быть сапожником. У тебя есть виноградник, проживешь как-нибудь…
— Мать, я проживу. Твой внук — нет. У него запросы большие. И только посмейте обе намекнуть, что я должен ему подарить машину на день рождения. Этого не будет.
— Все равно ведь купишь… — усмехнулась мать.
— Нет. Я ему купил билет в профессию, он его выкинул. Он украл у меня два года. Я не продержусь столько на плаву. Ну будем честными. Почему вы с Динкой мне не верите? Я надеялся через пять лет выйти на пенсию и, честно говоря, заняться своим здоровьем… Горный воздух, вкусная еда и любимая жена под боком — неужели я никогда к этому не приду? Сколько я могу вкалывать? Жизнь прошла мимо…
