– Обними меня.
– Чего? – переспросила я.
– Обними, иначе останешься. А они там головой не думают, особенно, когда видят молодую девушку в шикарном платье.
Сильная рука подхватывает меня за талию. Я вцепилась пальцами в бока мужчины. Гул усиливается. Конвертоплан начинает движение. Земля уходит из—под ног. Я, испугавшись, жмусь сильнее. Би хихикает:
– Не бойся, я держу тебя.
– Срамное это платье…
– По—моему, очень даже тебе идёт. Выше ползи, – Би подтягивает меня одной рукой за плечи вверх и смотрит на конвертоплан, из которого высунулся человек с рассечённым белой полосой виском.
***
– Ну, и приключение, скажи же?
– Да. Теперь я до самой смерти буду бояться всяких сальных мужланов, – я размяла шею. – Спасибо.
– За что? – Би поднял брови.
– Что не убили при мне тех людей и что вмешались, – я закрыла лицо руками. Мотор «Бентли» зарычал сильнее.
– Эй, всё хорошо.
– Мне было страшно, правда. Я подумала, что опять получу на орехи. А Вы выломали чёртову дверь, – я неожиданно для себя начала плакать.
– Чего ты? Всякое бывает. От плохих людей не укрыться, – он протянул мне белоснежный платок.
– Я не должна плакать, я должна держаться…
– Сильные люди…
– Зачем Вам я?! – хрипло крикнула я, смотря в чернильные глаза.
Кристофер ощутимо вздрогнул за рулём. Би молчал. Я не могла отдышаться. В тот момент могло случиться всё, что угодно. Поздно накатило осознание, поздно включился здравый смысл. Я забыла про ту осторожность, которую мне прочил Кристофер в течение шести месяцев. Я поняла, что единственная причина моей целостности и сохранности – кудрявый прислужник, чуявший сейчас всем своим нутром, что дело накаляется, что, возможно, я могу поплатиться за своё присутствие здесь в полном сознании и адекватности.
Меня пробрал страх. Я почувствовала желание опустошить желудок и спазмы в животе. Сердце колотилось невероятно, тело начало промерзать. Я не могла даже моргнуть.
Би приложил два пальца к моей сонной артерии и что—то прошептал. Я начала задыхаться от ужаса. Эти бледные нечеловеческие руки с омерзительно длинными сильными пальцами… От прикосновения мне стало совсем дурно, панически страшно. Тело выкручивало от желания двигаться и бежать, кричать, но что—то сверху давило, с пудовым усилием заставляя неметь всеми конечностями.
– Доминика, ты очень важный человек, потому…
– Босс!!
Темнота…
***
– …Я очнулась уже в больнице. Меня допрашивали, – закончила Доминика и вытерла слёзы, – Я боялась, но он ни разу не причинил мне боли. Тот год я прожила хорошо.
– Ты винишь кого—то в том, что случилось?
– Он не успел сказать что—то важное, я чувствую, – девушка села на диван.
– Может чай?
– Давай…
Спустя пять минут я вернулся из кухни с двумя чашками ромашки и тарелкой зефира. Доминика обхватила чашку и молча начала без остановки пить. Я откусил зефир и посмотрел на неё. Девушка выдохнула и улыбнулась мне.
– Случалось ли там что—то странное? Как он себя вёл?
– Слишком тепло ко мне относился. Хотя иногда я слышала крики. Однажды я наступила в лужу крови, когда зашла умыться на первом этаже. Представь: холодная светлая плитка в ванной, три ночи… Я спустилась вниз, потому что наверху краны не работали. Было влажно и темно. Я зашла в уборную, включила свет и увидела на стенах красные разводы. Это были чьи—то ладони, отпечаток лица. Чем—то тухлым воняло. Я просто стояла там, смотрела на стены…
– Как в фильме ужасов?
