Can’t Stop Won’t Stop: история хип-хоп-поколения - страница 12

Семидесятые – время подъема национальной гордости на Ямайке.

Ключевую роль в этом сыграл песенный конкурс. Одним из первых музыкальных продюсеров, которые стали записывать музыку коренного населения, был Эдвард Сиага, высокопоставленный консерватор из Лейбористской партии Ямайки (ЛПЯ). В 1966 году он учредил ежегодный Ямайский музыкальный фестиваль. Конкурс поддерживал молодую музыкальную индустрию Ямайки и способствовал определению национальной идентичности. Фестиваль помог состояться таким звездам, певшим на ямайском патуа и связывавшим себя с гетто, как группа Toots and the Maytals, а также Эрику Дональдсону. Сиага гораздо раньше своих современников понял, что Ямайка – это место, где непросто определить границу между музыкой и политикой.

Однако экономика, всё еще связанная соглашениями времен колониальной зависимости, трещала по швам. Выращивание бананов требовало государственной поддержки и ценового регулирования. Добыча бокситов и туризм – отрасли, которые приносили больше, чем в них вкладывали, – развивались, но недостаточно быстро для острова, больше трети трудоспособного населения которого не имели работы. В области экономики мечты, связываемые с официальным национализмом, рухнули.

Растафарианство предлагало веру, историю, пророчество, освобождение и народный национализм, противопоставленный национализму официальному. Растафарианцы следовали учению черного националиста Маркуса Мосайи Гарви. Он родился в 1887 году в деревушке Сейнт-Эннс-Бей на севере Ямайки. Его мать изначально хотела назвать сына Моисеем. Позже это желание всё-таки сбылось – миллионы его последователей из черных диаспор на Карибах, в Северной и Центральной Америке и в Африке провозгласили его Черным Моисеем.

Под впечатлением от книги Букера Т. Вашингтона Воспрянь от рабства, потрясенный плачевными условиями жизни чернокожих фермеров и рабочих, занятых на строительстве Панамского канала, Гарви вернулся на улицы Кингстона проповедовать черное освобождение и возвращение в объединенную Африку. В 1914 году он основал Всемирную ассоциацию по улучшению положения негров. «Проснись, Эфиопия! Проснись, Африка! – говорил он своим последователям. – Давайте работать ради создания свободной, искупленной и могущественной нации. Да будет Африка яркой звездой в созвездии наций».

Два года спустя Гарви уехал в Гарлем, после того как его последователи узнали, что он тратил на жизнь средства из фонда организации. В Соединенных Штатах проблемы с финансовой отчетностью еще не раз будут использованы против Гарви, ставшего политической мишенью для молодого чиновника из Министерства юстиции Джона Эдгара Гувера[29]. Хотя репутация Гарви оказалась запятнанной, его слова по-прежнему звучали как слова пророка: «Мы, негры, верим в Бога Эфиопии, вечного Бога – Бога Сына, Бога Святого Духа, единого Бога во веки веков». К середине 1930-х бывшие последователи Гарви нашли Бога в лице императора Эфиопии, урожденного Рас Тафари (Рас по-амхарски означает «герцог», а Тафари – фамилия королевской семьи), взявшего при коронации имя Хайле Селассие, что в переводе с древнеэфиопского языка означает «Сила Троицы».

Для последователей растафарианства Селассие был богом во плоти, царем всех царей, героическим львом Иуды[30], искупителем и освободителем черных масс, уверовавших в пророчество Гарви. Растафарианство вобрало в себя мессианство и милленаризм, антиколониализм и черный национализм, придав идее превосходства черных духовный, политический и социальный характер. Религия быстро обрела последователей в нищих гетто на западе Кингстона, особенно в районе Бэк-о-Уолл, где растафарианцы соорудили трущобы из кусков дерева и листов жести. К середине 1960-х на фоне постоянных стычек с колониальными властями влияние растафарианства на жителей окрестных районов неуклонно росло.