Язык подданных явно
давался ей хуже, чем Ивану Васильевичу.
- Можно по-английски, -
смилостивился Саша.
Она замотала головой.
- Не надо! Сашенька,
совсем не помнишь?
- Я не хочу вас огорчать,
но нет.
- А братьев? Никсу?
Володю?
- Нет, - вздохнул он.
- Можно я вас представлю?
– спросил гостью лейб-медик.
Она кивнула.
Было совершенно очевидно,
что дама хочет расплакаться, но она только сжала губы.
- Ее Императорское
Величество божьей милостью Императрица Всероссийская Мария Александровна, -
сказал врач. – Ваша матушка.
- Что я должен сделать? –
спросил Саша. – Поцеловать руку? Я совсем не помню придворный этикет. Вы уж
меня инструктируйте, Иван Васильевич.
- Ничего, - сказал Иван
Васильевич и перевел взгляд на старшего мальчика. – Его Императорское
Высочество цесаревич Николай Александрович. Ваш старший брат.
Толстый мальчик оказался
Его императорским Высочеством Владимиром Александровичем.
Лейб-медик снова обратился
к прекрасной даме.
- Могу я просить вас об
аудиенции наедине?
Императрица кивнула.
- Мне позвать Китти? –
спросил врач.
- Я останусь с братом, -
сказал старший юноша, он же цесаревич Николай Александрович, он же Никса.
- Я тоже, - сказал
младший.
Лейб-медик кивнул, и они с
«Величеством» удалились.
- У нас дико красивая
мама, - сказал Саша, когда они остались втроем. – Интересно, а если бы я ей так
прямо и сказал: «Мадам, вы прекрасны!» - это было бы очень по
рабоче-крестьянски?
Никса расхохотался.
- Как ты сказал? По
рабоче-крестьянски?
- Я, правда, не помню
этикет. Веду себя, как медведь, наверное. Ты меня поправляй.
- А «медведь» тебе
подходит, - сказал Никса. – Даже больше, чем «бульдог».
- Почему «бульдог»?
- Прозвища своего тоже не
помнишь?
- За глаза зовут
«бульдогом»?
- Бульдожкой или Мопсом.
Но ты не обижайся. Володю вообще «Куксой» зовут.
Володя насупился.
- Ладно, буду знать,
Никса, - сказал Саша. – Могу я тебя «Никсой» называть? Или только на «вы» и
«Ваше Высочество»?
- Ты можешь. Володя может.
Младшие братья: Алексей и Сергей (когда говорить научится). Сестра Маша. Мамá и
Папá. Остальные: «Ваше Императорское Высочество» или на «вы» и по имени и
отчеству.
- Спасибо за ликбез.
Усвоил.
- Спасибо за что?
«Ликбез»?
- Ликвидацию
безграмотности. Похоже ваш утонченный двор для меня слишком утонченный.
Никса хмыкнул.
- Ты и до болезни утонченностью
не отличался.
Володе быстро наскучил
разговор, он отправился по своим детским делам, а они остались вдвоем.
- Никса, а у тебя есть
ноутбук? – спросил Саша и стал следить за реакцией.
- Записная книжка? –
переспросил Никса.
- Нет. Компьютер.
- Вычислитель? Арифмометр?
- Ладно! Проехали! –
вздохнул Саша. – Никса, а можно эту дурацкую ширму отодвинуть? Там же окна,
наверное, за ней?
«Брат» перетащил ширму к
стене, и свет ударил из открытых окон, так что Саше пришлось прикрыть глаза
рукой.
Окна были высоченные, до
потолка, с синими тяжелыми шторами, слава богу, открытыми. На пасмурном небе
наметились голубые просветы, и ветер гнал облака, обещая разогнать совсем.
- Никса, а сколько
времени? – спросил Саша.
- Четыре пополудни.
- Здесь есть часы?
- На камине, тебе не
видно.
- А можешь мне помочь до
окна дойти?
Никса помог ему спуститься
с кровати и подставил плечо.
И тут обнаружилась еще
одна странность: Никса был выше. Он только пятнадцатилетний мальчик. Как? Саша
всегда был выше всех: что друзей, что родственников.
