– Да. Лепа на коленях умоляла меня попробовать его, и я съел все. А что? – вдруг спросил молодой человек и напрягся, видимо, почувствовав неладное.
– В таком случае, встретимся завтра, – сказала я и высадила царского советника на мощеной белыми камнями дороге.
– Я буду в белом!
– Несомненно, – вместо прощания бесстрастная ответила я. – Я уверена, что саван вам также к лицу, как и прочие белые вещи.
Я обернулась.
Если он станет неупокоенным мертвецом, жду его дома с распростертыми объятиями.
Если живым мертвецом – тоже. В моей мертвячьей давно не было таких гостей.
Волх помахал мне на прощание рукой, а затем резко стер с лица добродушную улыбку, думая, что я плохо вижу боковым зрением, и вдруг, побледнев, рухнул на колени и схватился за горло.
Глава 6. Приветственный пир
– Госпожа, вы разве не идете на пир? – спросила Лепа, одетая в розовый цветастый сарафан, опасливо заглянув в мой погруженный во мрак покой.
На мгновение я оторвалась от берестяного свитка и пронзила служанку пристальным, немигающим и крайне зловещим взглядом, досконально изучив ее внешний вид.
– Неужели кто-то умер? – с тенью легкой улыбки спросила я и поправила воротничок-стойку на черном платье.
– Нет! Что вы! Не дай Белбог! Вы что забыли? Сегодня приветственный пир в честь нового царского советника. Вы идете?
– Нет. Я не участвую в глупых праздничных обрядах, на которых самоутверждаются неудачники.
– Но там будет весело! Пригласили скоморохов! Будут танцы и море браги! – возбужденно и радостно уговаривала блондинка.
– Я лучше воткну себе в глаза иглы, – ответила я и продолжила выводить черты. – Если продолжишь отвлекать меня от работы, то иголки в глаза воткну твоей куколке.
– Неужто вы тоже занимаетесь колдовством? – удивилась служанка, которая так и не поняла, что я искренне презираю все магические науки, куда включаю религию во всех ее проявлениях.
– Нет, но моя бабушка занимается и жалуется на скуку и одиночество, ведь ей не на кого больше ставить порчу. Она отправила на погост всю деревню.
Девушка юркнула в мой темный чертог, и, наклонившись к моему уху, прошептала:
– Он здесь. Живой.
– Лепа, будь точна. Кто «он»? Мой брат? Мой бывший мертвый возлюбленный? Распятый жених?
– Волх, – важно произнесла служанка и вдруг загадочно мне подмигнула.
В отражении настенного зеркала я увидела, что стала еще белее. Уголки моих губ дрогнули в некотором подобии улыбки, а в черных глазах вспыхнул недобрый испепеляющий огонек.
– Этот ужасный день вдруг стал намного чудовищнее. Мне это нравится, – сказала я и резко встала. – Как я выгляжу? Нелепо? Строго?
– Потрясающе, госпожа! Черный цвет вам очень идет! Вы просто созданы для поминальных пиров! – радостно воскликнула служанка, и, бесстрашно взяв меня под руку, потащила на второй этаж в тронный зал, откуда доносились громкие звуки музыки и смех выпивших гостей.
Когда я вошла в украшенный цветами и лентами зал, заиграла моя любимая музыка – протяжная и заунывная.
Захмелевший царь приказал всем танцевать, и я остановила свой угрюмый немигающий взгляд на молодом человеке в белом кафтане, который в свою очередь испепелял меня немигающим, пристальным и слегка прищуренным взглядом, который от тщательно скрываемой ярости даже слегка светился в полумраке чертога.
Мы застыли в противоположных концах зала, как военачальники двух вражеских армий, между которыми бушевала невидимая битва, ломались мечи и летели стрелы.
