Служанка с интересом наблюдала за мной и, не удержавшись от любопытства, спросила:
– Это сахарная пудра?
– Яд. Отнеси это в покои царского советника и оставь на столе. Если завтра я увижу его во дворце живым, значит, он такой же, как и я, а если – мертвым, значит, мне передался дар ясновидения от матери, – спокойно произнесла я и вручила дрожащей от ужаса девушке серебряный поднос с отравленным яблоком.
– А если он все-таки умрет, то вы… во всем… обвините… меня, да? – с отчаянием в голосе спросила Лепа, глотая слезы.
– Конечно же, нет. Ты намного полезнее здесь, чем на дыбе. Я лично разработала эту формулу яда, поэтому определить его и вывести будет очень и очень сложно. Зато смерть будет выглядеть очень естественной, – равнодушно сказала я и повернулась к зашторенному окну.
– Откуда… откуда вы это знаете? – клацая зубами от страха, спросила служанка.
– У меня очень длинный список врагов, на которых я провожу свои исследования. Мне везет, что он вовремя пополняется, – невозмутимо ответила я. – Хотя везение здесь не при чем: я всегда тщательно над этим работаю.
– Госпожа, обязательно ли это недопонимание… решать… вот так? – с ужасом спросила девушка, когда окончательно убедилась, что я говорю вполне серьезно.
– Мой девиз: убей или убьют. На этом мой урок музыкой закончился. Можешь идти выполнять мой срочный приказ, Лепа.
***
Я взяла со стола маленькую черную сумочку, вышла из покоев, спустилась по белокаменной лестнице во двор, где встретила нескольких придворных, которые в страхе расступились передо мной, что было весьма благоразумно с их стороны.
Возле конюшен бил копытом землю крепкий упитанный серый конь в яблоках, возле которого стоял царский советник в кипенно-белом кафтане, явно злокозненно меня поджидая.
– А вот и вы, царевна Смеяна, – с улыбкой сказал он мне, оценивая чуть прищуренным взглядом мое длинное черное платье. – Вашего распорядка дня я не знаю, вот и стою здесь, жду вас…
– Я отказываюсь быть рабой любых распорядков, поэтому двигаюсь по палатам достаточно хаотично. И сейчас очень спешу…
– В таком случае, – перебил меня Волх с еще более обаятельной улыбкой, – может, я буду писать вам письма, которые буду отправлять голубиной почтой?
– Переписка – это опустошающая пропасть бессмысленного самоутверждения, – оборвала его я и вдруг резко пошла в другую сторону, оставив царского советника в замешательстве.
– Куда же вы, царевна Смеяна? Вот так бросите меня и… пойдете пешком? – спросил он, поспешно догоняя меня, ведь я направлялась к своей костлявой черной лошади. – Я думал, похороны уже закончились, – с улыбкой добавил он.
– Не для меня, – ответила я и ловко вскочила в седло.
– Я так понимаю, что говорить со мной вы не хотите. Переписываться – тоже. Тогда, может быть, хотя бы подвезете? – спросил Волх и заглянул в мою расшатанную телегу, поймав мой черный убийственный взгляд.
– Могу подвезти вас только до погоста, – серьезно ответила я.
Царский советник увидел пустой гроб на дне телеги и воочию убедился, что рассказы про жуткие привычки царевны Смеяны – чудовищная правда, которая почему-то его еще больше воодушевила, заставив радостно кивнуть головой.
– Согласен. Но не могли бы вы тогда утром забрать меня оттуда, чтобы привезти обратно во дворец? – спросил он с улыбкой в голосе, умостившись в моей телеге.
– Это зависит от того, съели ли вы подаренной мной яблоко или нет, – мрачно ответила я.
