Я закрыла глаза, прислушалась к тихому лесу. Природа отзовется на магию и поможет отыскать то, что требуется.
Сверху надо мной встрепенулась птица, зашуршали листочки. Чуть дальше по тропе, ближе к оврагу, я «увидела» зайца. Зверек прятался в папоротнике, а его сердце билось во много раз быстрее положенного. Боится…
Следом я почувствовала, кого именно он боится. Совсем рядом, в нескольких шагах от нас, притаился тощий волк. Голодный, злой. Он принюхивался к ветру, искал упущенную добычу.
Я присела на корточки, коснулась ладонью мокрой травы. Сжала стебельки пальцами и принюхалась, совсем как тот волк.
Георгий впервые видел, как ведут себя травницы в ночном лесу. Но я и травницей в привычном понимании не была. Мне вообще следовало попросить Георгия остаться дома, но я не хотела, чтобы он случайно обнаружил, что Клавдии там нет.
– Что мы здесь делаем? – негромко спросил Георгий. В его голосе скользнуло раздражение.
– Ищем пижму, – отозвалась я с усталым вздохом. – Лукерья и твоя сноха разорили все наши запасы трав. Что-то они выбросили, а что-то растоптали. Если твой сын умрет, то ты знаешь, кого винить.
– Лживая ты, Анка. – Георгий сплюнул под ноги. – Никому до тебя дела нет, а уж моей Верке и подавно. Сдалась ты ей. Скажи уж правду – не заготовили трав, и я пойму. А врать мне не надо.
– Видимо, сдалась, раз она даже мою бабушку не побоялась и пришла. Небось Лукерьи идея была, да что с того? Лечить твоего ребенка мне теперь нечем.
Ладонь нестерпимо зачесалась. Я врылась пальцами в землю и прислушалась к внутренним ощущениям. Кустик пижмы растет неподалеку, но идти к нему придется в обход, так как на пути все еще стоит волк…
Домой я бежала. Сжимала в руке горсть соцветий, добытых с помятого куста. В дом влетела, снеся дверь, – Георгий поймал ее, иначе грохнулась бы на пол.
Я кинулась к столу, бросила пижму в котелок, поставила его на плиту. Теперь нужно торопиться: Мишкино дыхание слабело все быстрее, из горла вырывались хрипы.
Я замерла у люка в подпол. Посмотрела на Георгия, раздумывая, выгнать ли его на улицу, как мы с бабушкой всегда поступали с теми, чье присутствие не нужно.
Георгий сидел на топчане, едва касаясь здоровенной ладонью лба сына. Мишка весь был покрыт испариной, стонал в полусне.
– Выйди из дома, – попросила я, решив, что секрет лечения раскрывать не стоит.
Георгий стрельнул в меня сердитым взглядом, но все же ушел.
Я сдвинула коврик, открыла крышку люка. Спустилась вниз и на первой полке нащупала объемную шкатулку, обитую кожей. Бабушка говорила, что человеческой, но я ей не верила. Фантазеркой она была.
В этой шкатулке хранилось то, что позволяло нам выживать в Костиндоре. Ни бабушка, ни я не были знахарками, умеющими работать только с травами. Мы колдовали, обращаясь к черной магии, такой же которая когда-то давно сделала из изгнанной Безликой темную колдунью. Слышала я эту легенду не раз, но сегодня узнала, что она вовсе не выдумка.
Перед внутренним взором возникла старуха с кривой палкой в руке. Мелькнули воспоминания о ее пленнике – сумел ли он спастись? В любом случае я сделала все, что могла. Больше нечем было помочь. Так что моя душа спокойна.
Я схватила шкатулку и выбралась из подпола. Вернула на место крышку, коврик.
Некоторое время понадобилось для того, чтобы приготовить и остудить отвар, после чего я принялась вытаскивать из шкатулки камни и свечи.
