Вихрем вылетает из салона и, преодолевая сопротивление механизма, установленного на двери, с силой ее захлопывает.
– Что с ней?!
Коллега в недоумении смотрит вслед Алисе. Девушки знают, что она — моя лучшая подруга и нашу дружбу наблюдают не один год, поэтому ее поведение для них сейчас удивительно.
– Какая муха ее укусила? Или гормон беременности в голову ударил?
А я, закусив губу, наблюдаю за тем, как Алиса с ходу подлетает к Герману. И указывая на салон, что-то безудержно говорит ему. И с каждым словом мужчина все больше хмурится. У меня закрадываются нехорошие предчувствия. Что она там ему плетет?
– Ася? Что происходит?
Выдергивает меня из созерцания парочки взволнованный голос Марины. Я перевожу на нее затуманенный слезами взгляд:
– Алиса беременна от Вадика, – это все, что получается сказать, а потом меня оглушает визг шин и рев мотора. С колотящимся в груди сердцем, провожаю взглядом сорвавшийся с места черный внедорожник.
Неужели и Герман поддался ее чарам?!
Проскальзывает в голове дразнящая мое самолюбие мысль и застревает в подсознании колючим шипом.
– Да не может этого быть?! – удивляется Марина.
– Это неправда! – вторит ей Вероника.
– Я лично их застала. У нас в квартире, – отвечаю сухо.
И сама удивляюсь потому что нигде не ёкнуло.
– Вот дрянь.
– Я в шоке, – округляет глаза Вероника. – И после этого, эта стерва еще ходит живой? Да еще наглости хватило на работу к тебе заявиться?!
Ника всплескивает возмущенно руками.
– Да я б этой дряни все патлы повыдирала!
– Уже, – перебиваю ее. – Только толку ты видишь… ноль!
Голос повышается вопреки моему желанию. Девушки подхватывают меня с двух сторон. Ведут к креслу.
– Ну, а Вадька? Он что? Что сказал? Господи, как подумаю, что мой Мишка так со мной может поступить. Мне дурно становится, – вдруг ахает Марина, оглядывая меня жалостливым взглядом.
– Марин, не выдумывай, пожалуйста. И не дави на больное, – цыкает на нее Вероника.
– Вадька сказал, что я предательница и все сделал мне назло.
Тяжелый выдох срывается с губ.
– Вот скотина треклятая. Вот мужичье. И что теперь? Ты-то беременна от него? – не отстает Ника.
– Конечно от него! – вскакиваю с кресла так резко, что коллеги рассыпаются в стороны. Подхожу к графину с водой. – Все очень сложно у нас. И я не знаю что делать.
Плеснув жидкости, осушаю стакан до дна.
– Что-что? Гнать эту заразу палками, а мужику хер прижать, извините за выражение, да и дома посадить! – возмущается Марина. – У вас же ипотека!
Я кошусь в ее сторону. Молоденькая совсем. Импульсивная. Исполненная юношеским максимализмом. Упрямо выдвинув подбородок вперед, смотрит на меня воинственно.
– А ты бы смогла простить? Измену! – сглатываю застрявшие в горле слова.
– Я, – вдруг тушуется. – Я даже не знаю?! Я так люблю Мишку, что кажется прощу ему все, – пожимает плечами. – Дура, знаю. Но я без него не смогу.
Хмурю брови. Прислушиваюсь к себе. Пытаясь различить, хоть какой-то отклик на ее слова. Но нет. По-прежнему тишина. Словно отвернуло от него после нашей утренней встречи.
– И я думала, что не смогу, но ты знаешь, когда вскрывается обман и прокатывается по тебе катком, все исчезает и любовь, и привязанность, и….
Я замолкаю. Черт, что я несу?! Во мне сейчас, видимо, говорит обида, потому как сердце вдруг подскакивает к горлу и начинает громко колотиться, когда краем глаза выхватываю знакомую тень за стеклом.
