К пансионату подъехали уже затемно. Шел густой снег, было невероятно тепло и стояла потрясающая, прекрасная тишина - такая бывает лишь за гордом, вдали от трасс и машин. Фонари белыми шарами горели под мягкой белой пеленой, Ян даже подумывал - а не отпустить ли шофера прямо сейчас? Прогуляться по аллее, выкурить сигарету, остыть и подумать...
- Толя, наши где обосновались?
- Да вот тут, это крыло наше, - ответил водитель, кивнув на освещенные окна, неярко светящиеся за густой пеленой снега.
- Пятьсот третий это?..
- Пятый этаж значит, - угодливо подсказал водитель.
Автомобиль неспешно подкатил к подъезду, Ян устало выдохнул. Вышел, забрав с собой подарочные блестящие пакеты. В кармане снова завозился, вибрируя, мобильник, Ян нехотя вытащил его, нажал на экран, включая связь.
- Да, - на автомате произнес Ян совершеннно безликим, серым голосом, неторопливо поднимаясь по ступеням.
- Милый, я жду тебя, - промурлыкала Лилька в трубку. Похоже, сменила гнев на милость, размышлял Ян. Но, кажется, ему было уже все равно. Еще раз захотелось остановиться, закурить, вернуть водителя и... пересекая залитый светом холл и нажимая кнопку лифта, подумал, что будь он чуточку менее уставшим, так бы и сделал. В голосе любовницы слышались те самые гламурные нотки, которые он терпеть не мог; она говорила теми самыми интонациями, которые обещают много, но предвещают только классическую позу и застенчивое "Нет-нет, только так! Не надо иначе, я не могу!".
- Скоро буду, - устало по инерции ответил Ян, ослабляя узел галстука. - Еду.
"Еду" вместо "иду". Черт, может, действительно развернуться и махнуть обратно в город? В клуб, в ресторан, куда угодно? Алкоголь выветрился, оставив после себя вместо озорства и дерзких планов тяжелое равнодушие. Еще не поздно. Уехать, отключив мобильный, и реально оторваться.
У лифта, несмотря на поздний час, было еще несколько человек. Ян вместе с ними зашел, нажал на нужный ему этаж и оглядел полусонные лица. Вместе с ним, почти последняя, в лифт вползла бабка, шаркая стоптанной обувью и недобро погладывая на Яна, от одежды которого веяло холодом а на плечах, на черной ткани пальто таял снег, превращаясь в мелкие блетящие капли.
- Вам куда, выше?
Пожилая худощавая женщина неприветливо глянула на Яна своими глубоко посаженнными глазами, сжала и без того тонкие, сухие губы, словно он ее чем-то обидел, но промолчала, ничего не сказала. Ян не заметил, в какую кнопку она ткнула - старуха словно нарочно сделала это слишком быстро, как будто не желая ему отвечать из какого-то непонятного принципа.
Двери кабины лифта бесшумно акрылись, на их матовой металлической поверхности Ян увидел свое распывчатое отражение - высокая черная фигура, поднятый воротник, бликующие остроносые ботинки. Бабка косилась на него все с той же неприязнью, и Ян усмехнулся, думая, что она, наверное, она в его руках представляет остро наточенную косу.
Лифт остановился, двери его так же бесшумно разошлись, и бабка, недобро зыркнув в последний раз на Яна, шустро выскочила в коридор. Буквально тотчас погас свет, люди в лифте испуганно загомонили, и Ян поспешил выйти в коридор, чтобы, не дай бог, не остаться запертым в кабине.
- Ну просто все против меня... Черт, что за безобразие?! Это когда исправят?! Я свой ужин получу?!
- Спросите на рецепшене...
