И уже никогда не достигнет земли.
Что пройдёт сквозь бури и гром,
Самолет, что годами винты точил
О чистый воздух, в небе голубом.
Что бортом ловит теплые лучи.
Самолёт, что без связи летит,
По просторам свободного неба.
Самолёт, что всех и за все простит,
Ведь прощать ему больше некого…
Да и топлива, – звери плачут,
И питаться сталось уж нечем.
Верю в то, что кого на удачу
Я за тучами где-то встречу.
На моём грузовом борту
Много зла, и потерянных душ.
Все с того, что тебя берегу,
От ненужных, холодных стуж.
Так все же, кто вы? Что вы?
Огоньки полосы ли посадочной?
Или механизм концентрации боли,
В мир где ее и так достаточно?
Я смог взлететь, я стал свободным.
Взял то, что никто не осмелился взять.
Я стал протестом в среде вам угодных,
И уж точно не вам меня порицать.
Проржавели мои бойкие крылья,
И винты уж не крутят момент.
Чёрной копатью, серой пылью,
Внизу тлеет мой монумент.
Кто я? Что я?
– Самолет, что взлетел с посадочной.
Чей путь, на тяжёлой доле,
Над головою Земли загадочной.
Гул темноты
Все мысли, идеи, – обратились в пепел.
Гул горящих оков смотрит из темноты.
Я начал радоваться чёрной цепи,
Что сдерживает пыль моей мечты.
Теряю веру в людей, и людей теряю.
Сам в себе человека не нахожу.
Посмотри на них, как этот мир взлетает,
И с дребезгом разбивается о пустоту.
Хотелось бы верить, да нечему, некому.
Мои демоны верят лишь в лучшую жизнь.
Но лучшая жизнь им дарована реками,
Что в единое озеро боли слились.
Много врагов мою жизнь рушат.
И главный из них, – это сам я.
Смотри там в дали светлеет белая суша.
На палубе самого чёрного корабля.
Как капитан смертельного рейса.
Сколько людей я успел потерять?
И мне осталось лишь идти по рельсам.
Привыкая к боли, до смерти страдать.
По горящему гравию иду в никуда.
Почтовый адрес, – троеточие на конверте.
Вселенная наносит последний удар:
Рождённому с петлёй на шее, теперь не далеко до смерти.
***
Пусть натоптала ты, оставив лишь следы.
И ты танцуешь танго на моих костях.
Плыви по морю жизни, – без воды.
Иди по дороге жизни, – без меня.
***
Некоторые думают, что я служу лишь фоном.
Некоторые, что украшаю жизнь.
А я, – всего лишь парень, в горле с комом.
Что любит декорации кому-то грызть.
Однажды
Однажды простой молодой паренёк,
Встретил хрупкую, девочку.
Но только с виду она была таковой,
Только с виду, не дерево – веточка.
Ей девятнадцать, семнадцать ему,
Немного старше она оказалась.
Он погряз в ее красивейшем плену.
И влюбился.
Немного.
Малость.
А веточка уж распустилась цветом.
Но тут пропал тот паренёк.
Он стал для неё – всего лишь лёгким ветром.
В этот холодный, но чудеснейший денёк.
Я ветер, я дождь.
Пускай не часто мы с тобою рядом.
Настанет момент, и ты придёшь.
Прочтёшь и вылезешь за ограду.
Я так привык…
Я привык все хорошее – в жизнь.
А себя – на стихи тратить.
Повторяя сквозь строчки: «Держись!»
Раздевая себя, – одевать всех в платья.
Стихи нужны, чтобы излить душу.
Я нашёл себя и вы, ищите, – и обрящите.
С презрением смотря на людей снаружи.
Не думайте, что пред вами – настоящие.
Я не привык, – плохое на людей.
Моей книгой жалоб – стала поэзия.
Листом предложений, – тетрадка на столе,
Пером – душа, с желанием безобидной мести.
Я продолжу:
Раздевая себя, – одевать всех в платья.
Через строчку повторять: «Держись!».
Все наболевшее – на стихи тратить.
А все хорошее, людям, – в жизнь.
Читай
Читай мои стихи,
Практически не существующего поэта.
Смотри на боль от синих чернил.
Что разносит зима по ветру.
