– Зелёные-то они, зелёные, да только это не водяной, – уверенно ответил Черномазик.– У водяных (а я их повидал в детстве – о-го-го!), ушей совсем нет – просто дырка. А ещё у этого вместо рта и носа – не то клюв, не то рыло. А водяные – так те с носом, хоть и расплющенным. И рот у них на месте, как у всех порядочных… ну, как у нас с тобой. Вот губы у них толстые. И, к тому же, водовики, они все, как один, волосатые и бородатые. Кроме маленьких, конечно. А эта страхопета, точно: лягушка лягушкой, хоть бы один волосок где вылез. Прямо, ырапская невеста12.
Не очень понял Святополк, к чему именно относится последнее замечание домового – к отсутствию волос или всецело к мерзкой внешности упыря, но Карам явно произвёл на Черномазика неизгладимое впечатление.
– А что он говорил про цепь? – вспомнил молодой воин, снимая с шеи свою.
Пожалуй, впервые (если не считать того случая, когда в пятилетнем возрасте вытащил из рундука, долго вертел в руках, разглядывал, а потом едва не упустил в колодец), Святополк решил хорошенько её рассмотреть. А штука, между тем, внимания стоила! Изготовили её из деревянных колец, совершенно удивительным образом – без швов и распилов – вдетых друг в друга. Оттого, как ни крути, не верти, а непонятно – не обошлось тут без колдовства или же она вышла из рук искусного мастера, не имеющего о магии никакого представления, но зато понимающего толк в своём ремесле? Насчитывалось в ней тридцать семь звеньев, выточенных из деревьев разных пород – дуба, сосны, каштана, клёна, берёзы, платана и вишни. Но об этом молодой князь знал, единственно, из рассказов Весены, так как одинаковые чёрные кольца почти ничем не различались.
– Ах, вот в чём дело! – воскликнул, осенённый внезапной догадкой сын Ратибора, выслушав ответ Черномазика.– Я понял, почему цепь колдуна… как его? Ма-ар? Что ж за имена у них? – язык вывернешь!.. Почему она знакомой мне показалась. Она ж чем-то на мою похожа! Правда, та железная. Но зачем ему две? Как он сказал: «Две уже будет»?.. Уже…
– Да ладно тебе, хватит потолок лампадить13, – отмахнулся домовой.– По ходу разберёмся.
Коротая время беседой (причём домовик, рискуя получить пару щелчков по мохнатому лбу, постоянно – шутливыми подначками – испытывал терпение молодого князя), странники углубились в лес, который с каждым шагом становился всё гуще и гуще. И наконец, загустел так, что Ветролёт с трудом протискивался, по исчезающей в чаще, тропе. Отчего Святополку время от времени приходилось спешиваться, чтоб, орудуя мечом, расчищать путь.
– 2 —
Часам к одиннадцати (как определил молодой витязь по едва видневшемуся меж густых ветвей солнцу), путники с облегчением обнаружили, что лес становится реже. А ещё через пару минут деревья совсем расступились, и они с радостью выбрались из хитросплетения стволов, корней и листьев, оказавшись на берегу довольно большого круглого озера, что раскинулось в центре такой же круглой поляны. Ничуть не кривя душой, князь вознёс молитву богам и подошёл к воде.
– А я это место знаю, – оглядевшись, произнёс домовой. – Это озеро Вэрэнзер. Вода в нём сладкая-я… – он закатил глаза, – и чиста необыкновенно.
Не успел он проговорить, как озеро забурлило, вспенилось, и на берег, фыркая и отряхиваясь, выскочил гигантский чёрный зверь.
– Медведь! – вскричал Черномазик, опрометью взлетая на дерево.
Святополк же отбросил суму, в которой уж было начал отыскивать провизию, привстал и взметнул над головою клинок. Если нужда – так оборонимся, а зазря чудище озёрное обижать – доблесть не великая. Как рассудил – так и вышло.
