– Мой сад видно отсюда, – заметила Дебора, показывая через окно на небольшой огороженный участок бурой земли рядом с домом, – он пока выглядит невзрачно, но летом там вырастут тыквы, помидоры, горох, огурцы, морковь… Могу точно сказать, что питаться мы будем отлично.
Пороты явно старались представить ферму в наилучшем свете. Должно быть, эти девяносто долларов в неделю были им очень нужны.
– В этом году мы очень уж поздно начали, – сказал Сарр, когда они с Фрайерсом спустились по ступеням заднего крыльца. Дебора решила остаться на кухне. Следом за мужчинами, как раз перед тем, как захлопнулась сетчатая дверь, наружу прошмыгнула пара кошек. – Еды, наверное, едва хватит на нас троих. Но к следующему году мы надеемся вырастить и кое-что на продажу.
Это предсказание показалось Фрайерсу слишком оптимистичным. Огород не выглядел таким уж пышным, пусть в одном месте и показались небольшие ростки моркови, а над молодыми помидорами стояли полные надежд ряды свежевыструганных колышков. В то же время почва на лужайке по соседству казалась поразительно плотной, как будто эти земли на самом деле предназначались для жилой застройки, что уже захватила значительную часть округа.
Сбоку, на другой стороне открытого пространства виднелись заросшие сорняками останки деревянного сортира; двери заслоняла трава. Фрайерс сморщил нос, когда они подошли ближе, но вокруг пахло только сырой землей и соснами.
– Можете им пользоваться, если захотите, – выдал Порот редкую шутку. – Насколько я знаю, он в полном порядке.
– Замечательно! – Фрайерс заглянул внутрь через щель между досками. В скамье зияло два отверстия, для высшей деревенской сплоченности. Все в духе настоящих первопоселенцев! Фрайерс порадовался, что на ферме есть современная канализация.
Ниже по склону стояла задней стеной к лесу похожая на казарму постройка, которую он собирался снять на лето. Именно ее он заметил с переднего крыльца. Фрайерс немедленно узнал здание с фотографии.
– Мне чудится, – спросил он, – или раньше это был курятник?
– Так и есть, – ответил Порот. – Но мы его никогда не использовали. Мы держим куриц в амбаре.
В лучах весеннего солнца здание выглядело несколько более жизнерадостно, чем в ту пору, когда была сделана фотография, хотя теперь плющ покрывал стены еще плотнее и заползал по краям окон, сужая обзор со всех сторон.
– Я еще не закончил ремонт, – сказал Порот, окидывая постройку критическим взглядом. – Нужно будет еще установить сетки. Но нам все равно стоит заглянуть внутрь.
Внутри оказалось неожиданно темно – плющ заслонял почти весь свет.
– Я подрежу его перед тем, как вы приедете. – Порот щелкнул новеньким выключателем на стене, и под потолком зажегся свет. – Если срезать ветки сейчас, к лету они отрастут снова.
Комната выглядела совершенно непривлекательной. В воображении Фрайерса она в лучшем случае могла стать монашеской кельей; помещение было лишено всякой романтики, но вполне подходило для умственных трудов, которым он надеялся себя посвятить. В комнате стояли только крепкая кровать (он прикинул, что уместиться на ней сможет только один человек), комод и устрашающего вида старый деревянный шкаф, установленный, как надзиратель, в углу. Пол покрывал голубой линолеум со слегка неровным швом посередине. Чулан, судя по всему, был только один.
– Чуть позже этой весной я установлю тут несколько книжных полок, – пообещал Порот, оглядывая голые, покрытые гипсокартоном стены, – и мы можем перенести сюда стол, чтобы вы могли за ним работать. – Казалось, он был рад уйти.
