Запах цветущей черёмухи врывался в раскрытую форточку, и не давал спать, наполняя избу неповторимым ароматом…
Дед Никифор встал осторожно, стараясь не скрипеть старой кроватью. Тихонечко, на цыпочках, подошёл к «красному углу», и поправил тлеющий фитилёк лампады.
– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и помилуй нас, грешных…
– Деда! Ты чего там бормочешь? Спать не даёшь… – раздался голос младшего внука с печи.
– Дык, молюсь, Ванятка! – ответил дед.
– Молишься? Или стихи рассказываешь?
– Молюсь… А стихи… Стихи, они… В «букварях» ваших…
– А, зачем, деда, молишься?
– Надоть так… Стариками завещано…
– Завещано? Какими вещами?
– От, дурень ты, малолетний! Я Богу молюсь!
– Богу? – Ванятка глубоко вздохнул, пытаясь сообразить, кто такой Бог, – А… А он где?
– Где-где? На небе!
– Хи-хи! Дед! А, как же он по небу ходит, и не падает?
Ванятка закатился заливистым смехом, разбудил Ваську-старшого. Тот, в непонятках, стал шарить по стене…
– Вась! Ты чего ищешь?
– Бога…
Никифор, не в силах продолжать молитву, поддался озорству своих пострелят, и начал стаскивать их с печи. Те визжали, как поросята… Особенно, когда дед начал окунать их в ушат с колодезной водой.
– Мойте! Мойте пятачки свои, чумазые, – приговаривал Никифор, умывая внуков…
А внучата визжали, брыкались… Как будто впервой им было умываться водой леденящей…
– А ты, дед, нам обещал… Кое-что…
– Чевось обещал?!
– Медведишную рыбалку показать!
– А-а-а… Коли обещал, слово сдержу! Собирайтесь, чиграши!!!
* * *
Мокрыми от росы, по пояс, наши путешественники взгромоздились на большой камень подле бурной реки. Надрали лапника елового, улеглись на него, и стали наблюдать. Дед Никифор вынул из чехла старенький, сорокократный бинокль, который достался ему в наследство. От отца-фронтовика. Настоящий! «Цейсовский»!!!
Ближе к полудню, у реки появилась медведица с медвежатами. Один – блёклый шерстью, «пестун» прошлогодний. Другой – будто игрушечный, в эту весну рождённый.
Медвежата уселись на берегу. Мамка-медведица что-то буркнула «пестуну». А он ответил ей: «Ладно, дескать, буду приглядывать за младшеньким!»
Медведица побрела к перекату, туда, где помельче. Ступила лапами в воду, и содрогнулась от холода. Ух, ледяная водица в реке!!! А что делать? Грибов-ягод ещё нет, а детки есть хотят! И учить их надобно!
Пробравшись на середину порога, медведица встала на задние лапы, и замерла. Знала, бурая, что в это время таймень да хариус, противу течения идёт… На нерест… Мать-Природа зовёт рыбину туда, где есть спокойные затишины, пригодные для икромёта…
Медвежата, глотая голодную слюну, внимательно наблюдали за действиями матери. Хочешь жить – научишься!
Та, замерла, будто каменная, всматриваясь в бурлящий поток. Минута, три, пять, десять… Неожиданно медведица, наотмашь, врезала лапой по воде!!! Да так, что радужные брызги окутали её с головы до ног!!! Ещё удар! Ещё!!! Ещё!!!
