– Конечно же, друг мой! – хотя это и прозвучало несколько высокопарно из уст девятнадцатилетнего молодого человека, но Ла Рейни воспринял это с довольной улыбкой. Дружба маркиза, к тому же полковника, и, по слухам, приближенного короля – вот что было важно для продвижения по карьерной стезе.
– Так я живо! Мне для того, чтобы переодеться, требуется всего пять минут, – обрадовался Ла Рейни. – И если нам повезёт, мы успеем выйти, пока мадам Блюш не выглянет из кухни. Вообще-то, в быту она весьма полезная женщина, – продолжал он, переодеваясь за громоздкой ширмой. – Но чертовски болтлива. Не хочу, чтобы после все лавочники на улице Лагарп судачили о том, что я уехал ни свет ни заря в компании придворного вельможи.
После семи часов утра. Парижская дорога. Павильон Гонди
Ранним утром на дороге, идущей от Сент-Антуанских ворот из Парижа в Фонтенбло, клубились облака пыли, поднятой из-под колёс экипажей и теле. Вполне себе естественное явление для того времени года, когда скупых весенних дождей было недостаточно для того, чтобы прибить к земле мелкую пыль. А вот примечательным событием на парижской дороге в столь ранний час было появление длинной вереницы из тяжело нагруженных телег и больших карет, способных вместить до восьми пассажиров, ехавших не в сторону Парижа, а от городских ворот в направлении Фонтенбло, точнее к повороту в сторону версальских лесов. Это было столь необычным событием, что поглазеть на внушительный кортеж выходили все: и владельцы придорожных трактиров, и конюхи, и случайные прохожие. Редкие утренние посетители придорожных трактиров оставляли на столах кружки с недопитым сидром и тарелки с недоеденной закуской, чтобы подойти к окнам и прижаться лицом к мутным от копоти и жира стёклам в попытке разглядеть гербы на дверцах проезжающих карет. Уж не королевский ли двор переезжает в Фонтенбло? Кортеж ехал как раз в ту сторону и вскоре уже подъезжал к первому повороту в версальские леса – туда, где дорога уходила к королевскому охотничьему замку, затерянному в лесной глуши среди болот.
В одной из первых карет, на дверцах которой красовались ярко-красные эмблемы со зверьком, похожим на прыгающую белку, ехал главный виновник этого дорожного переполоха – интендант финансов Никола Фуке виконт де Во. Не имея возможности исполнить всё необходимое для урегулирования закупок для нужд быстро растущей королевской армии до своего отъезда из столицы, он был занят чтением инструкций и регламента. Лишь изредка он позволял себе отвлечься от бумаг и обращал рассеянный взгляд в окно кареты, разглядывая проплывавшие мимо невесёлые ранневесенние пейзажи с бесконечными пустырями, которые внезапно сменялись столь же бескрайними и непроглядными лесами. Сидевший напротив него мужчина в чёрном камзоле такого же строго покроя, как и у интенданта финансов, но только из более дешёвой ткани и с простым отложным воротником из батиста вместо тонкого кружева, терпеливо поджидал удобного момента, чтобы заговорить.
– Неужели это настолько любопытное зрелище, Лекуто? – в очередной раз оторвавшись от чтения, спросил Фуке и показал пальцем на собравшихся возле придорожной корчмы зевак. – Не думал, что в такую рань нам повстречается хотя бы один человек. А это уже похоже на столпотворение какое-то.
– Немудрено, ваша милость, – Лекуто отвёл взгляд от окна и внимательно проследил за движениями рук патрона, когда тот аккуратно укладывал бумаги в портфель из буйволовой кожи.
