– Это нормально? – Алексей повернулся к ней. – Иногда мне кажется, что я схожу с ума.
Вера положила на стол небольшую деревянную шкатулку и сняла строгий пиджак, оставшись в белой блузке с закатанными рукавами. Без своего официального одеяния она выглядела моложе, человечнее.
– Абсолютно нормально для пробуждающегося Часовщика, – она слегка улыбнулась. – Ваш мозг адаптируется к восприятию временных слоёв, которые обычные люди не способны увидеть. Как человек, долго живший в темноте, не может сразу привыкнуть к яркому свету.
Она открыла шкатулку и достала оттуда три предмета: серебристый диск, похожий на тот резонатор, с помощью которого Алексей установил контакт с Лизой; карманные часы из потемневшего серебра и странную конструкцию из тонких металлических обручей, вращающихся вокруг общего центра.
– Ваше обучение начнется с базовых упражнений на контроль восприятия, – Вера расположила предметы на столе. – Прежде чем погружаться в забытые минуты, вы должны научиться отделять их от обычного временного потока. Различать реальность и темпоральные отголоски.
Она взяла резонатор и протянула Алексею:
– Этот прибор – усовершенствованная версия того, что вы использовали вчера. Он поможет фокусировать ваше восприятие, но будьте осторожны – длительное использование вызывает зависимость. Некоторые начинающие Часовщики так увлекаются новыми ощущениями, что теряют связь с основным временным потоком.
Алексей взял диск, ощущая его приятную тяжесть и легкую вибрацию. Теперь, когда он смотрел на него более внимательно, он заметил тончайшую гравировку по периметру – символы, напоминающие одновременно древние руны и математические формулы.
– Первое упражнение самое простое, – продолжила Вера. – Сожмите резонатор в ладони и сконцентрируйтесь на часах. Не пытайтесь изменить своё восприятие – просто наблюдайте.
Алексей последовал инструкции. Сначала ничего не происходило, но через несколько секунд серебряные часы на столе начали… расслаиваться. Он видел не один предмет, а десятки полупрозрачных копий, наложенных друг на друга с небольшим смещением. Каждая копия показывала разное время, словно часы одновременно существовали в разных моментах.
– Что это? – выдохнул он, не решаясь моргнуть, чтобы не потерять удивительное видение.
– Временной след, – спокойно ответила Вера. – Вы видите часы не только в настоящем, но и во всех моментах их существования одновременно. Каждый предмет оставляет такой след в темпоральном поле – чем старше вещь, тем глубже и сложнее её временная структура.
Она указала на самое размытое изображение часов, почти невидимое на периферии:
– Эти часы принадлежали Часовщику, жившему в XVIII веке. Если вы сконцентрируетесь на этом конкретном отпечатке, то сможете увидеть фрагмент его жизни – забытую минуту, связанную с этим предметом.
– И как я… – начал Алексей, но в тот же момент его сознание словно провалилось сквозь невидимую преграду. Комната исчезла, и он оказался в тускло освещенной мастерской, наполненной запахами масла, металла и свечного воска. За верстаком сидел сухощавый мужчина в старомодном жилете, с увеличительным стеклом в глазу. Его тонкие пальцы ловко управлялись с крошечными деталями часового механизма. Картина была настолько яркой и детальной, что Алексей мог разглядеть капельки пота на лбу часовщика, слышать его тихое дыхание и даже ощущать спёртый воздух мастерской.
