И посреди этого хаоса стояла она сама – полупрозрачная, словно сотканная из света, но несомненно Лиза. Она смотрела прямо на него, и в ее глазах читалось удивление, радость и страх.
– Алексей? – ее голос звучал одновременно близко и бесконечно далеко. – Это правда ты?
– Лиза! – он хотел броситься к ней, обнять, но обнаружил, что не может двигаться в этом странном пространстве. – Я нашел тебя! Ты жива!
Ее образ заколебался, словно отражение в воде.
– Не приближайся, – предупредила она. – Это опасно. Он может почувствовать тебя. Может проследить связь.
– Веретенников? Мы защищены, Лиза. В палате установлены блокираторы.
– Палате? – она выглядела озадаченной. – Ты нашел мое тело?
– Да, в клинике "Эдельвейс". Ты в коме уже два года. Я думал, что ты умерла, но сегодня узнал правду.
Лиза покачала головой:
– Не два года… времени не существует здесь, Алексей. Для меня прошла вечность. Я блуждала по лабиринту забытых минут, пытаясь найти выход, пытаясь вспомнить, кто я. Иногда мне казалось, что я схожу с ума.
– Я вытащу тебя отсюда, – пообещал он, чувствуя, как сердце разрывается от боли за ее страдания. – Я найду способ.
Образ Лизы снова заколебался, на этот раз сильнее. Фрагменты окружающего пространства начали смещаться, перестраиваться.
– Нам мало времени, – торопливо сказала она. – Слушай внимательно. Авария не была случайностью. Он устроил ее, чтобы добраться до меня… до моих способностей. Но случилось что-то непредвиденное – я создала защитный кокон из забытых минут, куда он не мог проникнуть.
– Орден рассказал мне об этом, – кивнул Алексей. – Они говорят, что ты обладаешь уникальной способностью создавать стабильные темпоральные структуры.
– Это не все, – Лиза оглянулась, словно опасаясь, что их могут подслушать. – Веретенников ищет не только меня. Он охотится за нами обоими. За нашей связью. Тебе не говорили? Мы… особенные, Алексей. Наши сознания резонируют в темпоральных потоках особым образом. Вместе мы можем создать мост между измерениями. Веретенников хочет использовать это для своей темпоральной линзы.
Пространство вокруг них начало темнеть. Алексей почувствовал, как связь ослабевает.
– Я не понимаю, Лиза! Что мне делать? Как тебя спасти?
– Найди правду о себе, Алексей, – ее голос становился все тише. – О своем прошлом. О своей семье. Все связано… все было предопределено…
Ее образ начал таять, растворяясь в окружающем хаосе.
– Лиза! Не уходи! – отчаянно позвал Алексей.
– Я люблю тебя, – донеслось до него. – Найди меня в забытой минуте… там, где все началось… на перекрестке…
И она исчезла. Пространство вокруг схлопнулось, и Алексей с резким вдохом вернулся в реальность палаты. Его рука все еще сжимала ладонь Лизы, а резонатор в другой руке раскалился до такой степени, что обжигал кожу.
– Алексей Игоревич! – Черновский тряс его за плечо. – Вы слышите меня? Вернитесь!
Он моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Монитор, контролирующий мозговую активность Лизы, показывал беспрецедентный всплеск – красная и синяя линии почти полностью синхронизировались.
– Я говорил с ней, – прошептал Алексей. – Она там, она помнит меня.
– Что она сказала? – быстро спросила Вера, пристально глядя на него.
– Что авария не была случайностью. Что Веретенников охотится за нами обоими – за нашей связью. Что вместе мы можем создать какой-то мост между измерениями.
Вера и Черновский обменялись тревожными взглядами.
