Она подошла к окну и раздвинула шторы, впуская больше света. За стеклом открывался вид на сосновый лес, окружавший клинику. Утреннее солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, создавая на земле причудливую мозаику света и тени.
– Представьте время как реку, – начала Вера, глядя на лес. – Бесконечный поток, несущий все живое от рождения к смерти. Обычно этот поток непрерывен и однороден. Но иногда… – она сделала паузу, подбирая слова, – иногда травматический опыт создает в этом потоке воронки, завихрения. Моменты, которые человеческий разум не может или не хочет удерживать в сознательной памяти.
– Забытые минуты, – тихо произнес Алексей.
– Именно, – кивнула Вера. – Но они не исчезают полностью. Они продолжают существовать в особом измерении, параллельном основному временному потоку. Некоторые люди, обладающие определенной чувствительностью, способны воспринимать эти минуты, взаимодействовать с ними. Таких людей мы называем Часовщиками.
Она повернулась к Алексею:
– Забытые минуты – это не просто воспоминания, Алексей Игоревич. Это полноценные фрагменты реальности, заключенные в темпоральные капсулы. В них сохраняется все – эмоции, физические ощущения, мельчайшие детали обстановки. Находясь внутри такой минуты, можно взаимодействовать с ней, как с настоящей реальностью. Но есть ограничения: нельзя изменить исход основного травматического события, породившего эту минуту. Можно лишь наблюдать, переживать, принимать.
– Если нельзя изменить исход, то чего добивается Веретенников? – спросил Алексей.
– Он ищет способ объединить множество забытых минут в единую структуру – темпоральную линзу, способную сфокусировать достаточно энергии для создания постоянного разлома во времени. Через такой разлом теоретически можно не просто наблюдать прошлое, но и изменять его в масштабах, превосходящих отдельные моменты. Переписать целые периоды истории.
Глаза Алексея расширились от осознания:
– И он хочет использовать Лизу для этого? Как… батарейку?
– Как ключевой компонент, – поправила Вера. – Елизавета не просто чувствительна к забытым минутам – она способна существовать в них продолжительное время, сохраняя целостность своего сознания. Это беспрецедентный случай. Обычно человеческий разум быстро дезориентируется в темпоральных аномалиях, теряет связь с собственной идентичностью. Но ваша жена каким-то образом адаптировалась к этому состоянию.
– И именно поэтому слово "беги" было первым, что она произнесла за два года, – задумчиво сказал Алексей. – Она предупреждала меня о Веретенникове.
– Вероятно, – согласилась Вера. – Елизавета осознает опасность. Она скрывается в лабиринте забытых минут не просто так – она бежит от Хронофага.
Алексей встал и подошел к двери:
– Я хочу вернуться к ней. Сейчас же.
– Сначала нам нужно убедиться, что вы защищены от дальнейших вторжений Веретенникова, – Вера мягко, но твердо остановила его, положив руку на плечо. – Если вы снова установите контакт с Елизаветой в таком уязвимом состоянии, он может проследить связь и найти вас обоих.
– Что мне нужно сделать?
– Научиться базовым техникам ментальной защиты. Это не сложно для начинающего Часовщика с вашими способностями, но требует концентрации и практики.
Следующий час Вера обучала Алексея простым, но эффективным методам создания ментальных барьеров. Она объяснила, что темпоральное вторжение в сознание возможно только через "незащищенные" участки памяти – те самые забытые минуты, которые человек вытеснил из сознания. Создавая вокруг них структурированные "рамки" из контролируемых воспоминаний, можно предотвратить несанкционированный доступ.
