– Но Орден мог помочь? – тихо спросил Алексей, не в силах оторвать взгляд от сцены отцовского горя.
– Орден мог спасти ее, – жестко ответил Веретенников. – У них были артефакты и знания для этого. Но они отказались. "Невмешательство в естественный ход времени", – он горько усмехнулся. – Лицемеры. Они вмешиваются постоянно, но только когда это соответствует их целям.
Палата растворилась, и они снова оказались среди гигантских часовых механизмов. Но теперь Алексей видел на лице Веретенникова не холодное расчетливое выражение злодея, а боль человека, потерявшего самое дорогое.
– Я поклялся найти способ вернуть ее, – продолжил Веретенников. – Орден называет меня Хронофагом, монстром, пожирающим чужие забытые минуты. Но я просто ищу способ исправить несправедливость. И твоя жена, Алексей, может стать ключом к этому.
– Что вы хотите с ней сделать? – Алексей почувствовал, как внутри поднимается волна гнева и страха.
– Не причинить вред, если ты об этом. Елизавета обладает уникальными способностями – она создала защитный кокон из забытых минут, в котором скрывается уже два года. Такая сила… с ее помощью можно создать стабильный темпоральный разлом, достаточно большой, чтобы изменить прошлое не фрагментарно, а полностью. Создать новую реальность, где София жива. Где твоя Лиза никогда не попадала в аварию.
Алексей молчал, не зная, что ответить. Предложение звучало заманчиво – мир, где не было той аварии, где Лиза по-прежнему рядом с ним. Но какой ценой?
– А как эта… новая реальность повлияет на остальной мир? – спросил он наконец.
Веретенников пожал плечами:
– Будут изменения, конечно. Некоторые события пойдут иначе. Какие-то люди никогда не встретятся, другие, наоборот, найдут друг друга. Но разве это важно, если мы вернем тех, кого любим?
– За счет других? – Алексей покачал головой. – Это… неправильно.
– Неправильно? – голос Веретенникова стал холоднее. – А что правильно, Алексей? Сидеть и ничего не делать, когда можешь изменить судьбу тех, кого любишь? Смириться, как советуют Часовщики? Они хотят, чтобы ты помог им удержать этот хрупкий, несовершенный мир от перемен. Но этот мир не заслуживает сохранения, если в нем умирают невинные дети и любящие жены попадают в аварии.
Его слова находили отклик в сердце Алексея. За два года он часто думал – почему именно Лиза? Чем она заслужила такую судьбу? Всемогущий ли Бог допустил это или равнодушная вселенная? И если есть хоть малейший шанс все исправить…
– Я не прошу немедленного ответа, – Веретенников отступил на шаг. – Просто помни, что у тебя есть выбор. Орден использует тебя в своих целях. Я предлагаю партнерство – спасение для твоей жены в обмен на помощь моей дочери.
Он достал из кармана простую визитную карточку – точно такую же, какую оставил в мастерской.
– Когда будешь готов поговорить, просто подумай обо мне, глядя на эту карточку. Я найду тебя.
Веретенников положил карточку в руку застывшего Алексея. В момент касания мир вокруг задрожал, часовые механизмы начали плавиться, стекая вниз, как воск свечи. Последнее, что увидел Алексей перед пробуждением – голубоватые глаза Веретенникова, в которых застыло странное выражение: смесь надежды и опасной решимости.
Алексей проснулся с резким вдохом, словно вынырнул из-под воды. Комната для посетителей в клинике "Эдельвейс" была залита мягким утренним светом. В кресле напротив сидела Вера Ливанская, наблюдая за ним с напряженным вниманием.
