Нина Николаевна молча входит в кабинет, взмахивает рукой, и дети тотчас вытягиваются по струнке. Взгляд матушки пробегает по классу, останавливается рядом с камерой. Усмехается. Нина Николаевна садится за стол, причмокивает и жестом позволяет детям сесть. Щелкает пультом. На экране высвечивается тема урока: «Ветви христианства». Нина Николаевна открывает слайд презентации, заполненный мелкими строчками.
Нина Николаевна. Та-а-ак. Ну-ка, Горностаев, давай-ка вслух.
Вася. Если какая-то ветвь от… отломится от дерева, то, потеряв связь с жизненными соками, неизбежно начнет засыхать, растеряет свои листья, станет хрупкой и легко сломается при первом же нати́ске.
Класс смеется и шепотом передразнивает.
Нина Николаевна. На́тиске, Горностаев. Давай дальше.
Вася. То же самое видно и в жизни всех сообществ, отделившихся от Православной церкви. Как от… отломившаяся ветвь не может удержать на себе листьев, так и те, кто отделяется от подли́нного…
Класс смеется.
Нина Николаевна. По́длинного.
Вася. …подлинного церковного единства, не могут больше сохранять уже и свое внутреннее единство…
Пока Вася читает, Нина Николаевна покачивает головой. Вдруг раздается громкое фырканье. Нина Николаевна резко поворачивается и смотрит прямо в камеру.
Нина Николаевна(раздраженно). Тебе что-то опять не нравится, Миронова?
Оля. Цитата.
Нина Николаевна. А твое мнение здесь кому-то важно?
Оля. А вам не важно? Вы же нас учите.
Нина Николаевна. Ты меня учить еще будешь, как учить?
Оля. Могу.
Нина Николаевна. К доске!
Камера чуть трясется, но остается на месте. Перед доской оказывается Оля.
Нина Николаевна. С чем же ты тут не согласна, Миронова? Хотя, по правде сказать, нам не очень-то интересно. Да, ребята?
Раздается робкий гул.
Оля. А вот раньше нам рассказывали об истории, а не просто наговаривали, почему другие ветви неправильные. Мы сами выбираем, во что верить, вообще-то.
Нина Николаевна. Вы сюда не думать пришли, а учиться. По-твоему, ты сама в этом разберешься?
Оля. Конечно.
Нина Николаевна. Горностаев, вот смотри, я говорю: «Казнить нельзя помиловать». Что я имею в виду?
Вася. А где запятая?
Нина Николаевна. Без запятой. Что я имею в виду?
Вася. Ну это… Непонятно.
Нина Николаевна. Почему?
Вася пожимает плечами.
Нина Николаевна. Ты не можешь определить, что я имею в виду, по одной этой фразе, да? Без пояснений, правильно? Ребята, понятно?
Класс. Да.
Оля. Нет.
Нина Николаевна. Все еще непонятно?
Оля. Библию каждый может понимать как хочет. Меня так учили.
Нина Николаевна. А ты у нас, значит, такая умная, чтобы Библию понимать?
Оля. Библия – это то, как ее толкуют. Евангелие – это четыре разные истории. Похожие, но разные, это же все пересказы. Мы бы с вами по-разному рассказывали одно и то же. Нельзя честно пересказать, если ты участвовал.
Нина Николаевна. У событий есть свидетели. Ты можешь говорить одно, я другое, но правда все равно одна.
Оля. И знаете ее только вы?
Нина Николаевна. Уж лучше тебя. (Поворачивается к классу.) Кто объяснит Оленьке, в чем она ошибается и почему она не может сама заниматься толкованием? У Оли есть авторитет, чтобы таким заниматься?
Класс. Нет.
Оля. Значит, когда я вырасту и стану профессором, я смогу толковать? Как авторитет? Как вы? Лучше вас?
Нина Николаевна. Смотрите-ка, ребята, как Оля хочет быть лучше остальных. Лучше вас.
Оля. Я не…
Нина Николаевна. Оля собирается профессорствовать. В кислых щах, наверное.
