Я с неохотой взял циркуль и отмерил расстояние.
– Да, триста миль, около того, – сказал я.
Итак, существовала та страшная возможность, которая мучила моего посетителя.
– Их мог подобрать какой-нибудь пароход, идущий на восток, – ответил я.
– Уже две недели, как шлюпка оставила корабль. Мы бы об этом услышали.
Радиотелеграф в то время был еще чудом будущего. Но Аденский залив был одним из величайших проездных путей в мире. Можно пересечь Атлантический океан и не увидеть ни одного парохода раньше, чем не завидишь берег; но в узком море за Перимом всегда плывешь в компании. Идет постоянный обмен сигналами. Из доброй дюжины портов не позже как через неделю уже пришли бы вести, что шлюпка «Калобара» с ее обитателями была спасена.
– Да, мы бы уже слышали, – согласился я и снова посмотрел на карту. – Если они достигли Аравии, это случилось бы тут, около Дофара, не так ли? – сказал я.
– А тогда, – спросил Триник, – где же моя девочка? В гареме какого-нибудь несчастного черного султана, правящего над капустным полем и живущего в блокгаузе? Послушайте, вот, – он начал перелистывать страницы «Лоцмана», – «бедуины Бени-Гара питают большую ненависть к европейцам». Бедуины Бени-Гара – это тот народ, который живет около Дофара. Предположим, что лодка пристала немного ближе, вот здесь, у Камарской бухты.
Снова он перелистал страницы книги и прочел:
– «Племя махра очень многочисленно и могущественно. Их вражда к англичанам очень велика» … Я хочу удостовериться, что моя дочь умерла.
– Вы хотите, чтобы мы послали пароход вдоль берега, поглядеть, не потерпела ли там крушение спасательная шлюпка? – сказал я.
– Этого не достаточно, – сказал Триник и снова сослался на «Лоцмана». – Лодки в тридцать или сорок тонн вытягиваются на берег во время юго-западного муссона. Было бы нетрудно вытащить на берег спасательную шлюпку и спрятать ее. Нет, я хочу, чтобы правительство обыскало эту полосу побережья с одного конца до другого при содействии военного судна. Я хочу, чтобы всякий туземный королек вынужден был показать своих домочадцев. Я хочу знать, что моя дочь умерла.
Я достал листок бумаги и начал составлять прошение в министерство торговли. Весь день мы над ним работали, и когда оно было закончено и подписано, его отправили в Англию, тогда как Триник сам отнес его копию генеральному консулу в Каир. Как всем известно, министерство торговли немедленно предприняло розыски, а вскоре после того вторичная попытка была предпринята пароходной компанией. Но от Камарской бухты до островов Курия-Мурия, крайних восточных и западных пределов, между которыми были возможны розыски, не было найдено обломков какого-либо судна, и ни один рыбак не мог ничего рассказать про каких-либо спасшихся людей. Шлюпка «Калобара» исчезла со всеми своими пассажирами. Мистер Триник повез свое горе домой в Ливерпуль и также для меня исчез. Понемногу обычный ход дел и новые впечатления изгладили в памяти катастрофу. К тому же меня перебрасывало по всей шахматной доске мира. На следующий год меня перевели в Коломбо, оттуда – в Гонконг, оттуда – в Лондон, и только через пятнадцать лет я вернулся в Порт-Саид в качестве главного агента компании «Даггер».
