Но мало кому из арикъялнов приходило в голову использовать его в дальнейшем. Красные искры, напоминавшие те, что разлетаются от бенгальского огня, не оставляли сомнений: этот шар смертельно опасен. Нет, сотворившего заклинание он не тронет, но при контакте с целью рассыплется на языки пламени, которые распространяются очень быстро. Швырнешь такой сгусток и сам погибнешь: все вспыхнет, а сил на тушение пожара не останется. А ведь тут есть чему гореть: та же тумбочка, деревянный настил, старые обои, доски в углу…
В глазах Дирка отражался животный ужас вперемешку с огненными отблесками. Кадер уже видел такой взгляд однажды: остекленевший, с безмолвно-отчаянной мольбой. Тот неудачливый дуэлянт тоже не мог увернуться, не мог выбраться и убежать и лишь с содроганием ждал своей участи. Тогда Кадер не позволил этому случиться.
Не позволит и сейчас.
Дирк был совсем неподалеку, в отличие от его противника, находившегося в дальнем углу комнаты. Джинн сорвался с места, когда нападающий уже разжал руку. Их взгляды встретились на мгновение, и в глазах бандита мелькнуло удивление: «И что же ты собираешься делать?» Сгусток ведь нельзя было заморозить или облить водой в полете – огонь кое-как тушился только после того, как заклинание встречало цель.
Со стороны это напоминало спорт с мячом – Кадер легко мог сойти за футбольного вратаря или форварда в баскетболе – только с возможным летальным исходом. Лепрекон зажмурился и инстинктивно закрыл голову руками, словно надеясь спрятаться.
Все произошло почти мгновенно. Джинн не успевал добежать прямо до тумбочки: он был буквально в двух шагах, когда горящий шар почти достиг цели. Но его ловкость стала спасением: вытянув правую руку, он зацепил огненный сгусток кончиками пальцев, оставив маленький воздушный карман между кожей и пылающей поверхностью – чтобы не было взрыва.
Безопасные заклинания мало кто ловил и уничтожал – не было смысла, ведь разрушений они почти не несли. Но в случае Кадера подобная стратегия виделась единственным выходом.
Если он направит огонь обратно – все равно случится пожар, в котором могут погибнуть и нападающие, и он с лепреконом. Оставалось одно: нейтрализовать.
«Схлопнуть» атакующее заклинание мог далеко не каждый арикъялн – некоторым просто не хватало на это сил. Исправлять-то всегда труднее, чем разрушать, да и противодействие на такое страшное действие должно было быть равноценным. Но Кадер, будучи джинном, располагал немного бо̀льшими возможностями, чем остальные. Да, сил он потратит прилично: будто бы уже несколько раз сложную магию использовал, но что такое силы, когда речь идет о жизни?
И джинн, подтянув сгусток поближе к себе, схватил его обеими руками, не забывая о воздушном кармане, и резко сжал.
Пальцы онемели от мощного колдовства, от огненного жара и напряжения на лбу выступили капли пота. Несколько секунд, задержав дыхание, Кадер боролся с пылающим шаром, который так и норовил разжаться обратно. Ему казалось, что он слышит только потрескивание пламени и стук своего сердца. Оба бандита словно вросли в землю от изумления, а Дирка, уже наполовину выбравшегося из-под завала, заколотила крупная дрожь.
Наконец, шар схлопнулся – почти беззвучно, но создав приличную ударную волну. В Кадера словно врезался велосипедист – его отбросило в сторону, и он упал навзничь, проехав по полу еще сантиметров двадцать. От места, где было погашено заклинание, разлетелись клубы дыма: самые густые повалили в сторону того, кто швырнул огонь. Дирк и оба нападавших закашлялись.
