Вокруг ошарашенно закивали.
– Дубинноголовые-то близко подобрались! – воскликнул Честер. Дело было дрянь. Никто из команды не произнес этого вслух, но все всё понимали.
Несмотря на то что Эттения из королевства разрослась в империю, правящая верхушка у нее не сменялась. Никто не знал, по какому принципу сенат назначал монархов в маске, и никому не было известно, что за лица кроются за этими масками. До Овна был Орел, перед ним – Лис, все – облеченные неоспоримой, безграничной, безраздельной властью.
Овен был не таким, как его предшественники, – он стоял на стороне людей, которые боялись вампиров, насаждал и ужесточал законы, регламентировавшие отношения кровопийц и живых, говорил вслух о том, что волновало каждого эттенийца. То есть Овен признал существование вампиров, о коем умалчивали прежние правители. Никогда прежде эттенийцы не были так рады вверить незнакомому человеку корону и управление страной, что медленно, но верно захватывала мир.
Но Арти не собиралась отдавать «Дрейф» под контроль Овна, подобно колониям, которые захватила Эттения.
– Никто не отнимет у нас «Дрейф». – Арти посмотрела Джину в глаза, зная, о чем он тревожится. – И да, Джин, это касается и владельца помещения.
Сегодня ночью она разберется с этой неувязочкой.
«Дрейф» был частью ее возмездия Эттении за то, как эта страна обошлась с ней. Арти завела свое чайное дело, поскольку эттенийцы обнаружили ее родину – крошечный остров Цейлан – и «цивилизовали» его под свои вкусы. Те местные жители, которые не пали от рук эттенийских солдат в красных мундирах, погибли либо от болезней, либо от вырубки лесов, повлекшей за собой оползни и наводнения в совершенно не подготовленной для подобного стране, – а все потому, что эттенийцы хотели побольше места для каучуковых и чайных плантаций.
Они захватили Цейлан и назвали его колонией, будто это некий почетный статус, тогда как на самом деле лишь присвоили себе и народ, и земли, восхваляя себя за жестокость, а затем проделывая все это вновь и вновь.
И если уж бледнолицые пускают кровь ее соотечественникам ради наживы, она не преминет нажиться на них в их собственной стране, коллекционируя их тайны и устраивая им встряски в любой доступной форме и не меньшего масштаба, чем устраивали они.
Пожалуй, «Дрейф» был не просто частью ее возмездия, но его основой, – а вот Калибур вполне под это определение подходил.
На протяжении всей истории Эттении из каменного пьедестала посреди людной центральной площади Белого Рева торчал пистолет, блестящую поверхность которого за время пребывания там облепили слухи и легенды. Сказочки, плоды отчаянного воображения, родившиеся от безысходности.
Тот, кто подарит Калибуру свободу, и есть наш спаситель. Тот, кто завладеет Калибуром, и есть правый и истинный вождь.
Арти не была ни тем ни другим – а всего лишь наблюдательной девчонкой. Сложно верить в сказки, когда живешь в кошмаре, и так уж вышло, что легенды отлично продавались.
Благодаря пистолету в экономике Эттении появилась новая статья доходов: дельцы торговали всем подряд, от талисманов на удачу до притирок, суливших крепкую хватку. Но как-то раз Арти выследила одного такого типа – прокравшись по темным переулкам, тот вышел к роскошному особняку одного из государственных деятелей, – и тогда Арти поняла, что тут замешана монархия.
Интерес толпы подразумевал, что люди будут тратить деньги, а налоги пойдут в казну, и в этой ситуации Эттения однозначно играла роль кукловода. Арти на пару с Джином устроили слежку: дождались момента, когда центральную площадь Белого Рева оцепила Рогатая Стража, после чего двое мужчин без всяких усилий вытащили пистолет из гнездилища – явно для того, чтобы почистить и смазать. Калибур оказался фальшивкой: пистолет специально поместили в пьедестал, дабы наживаться на исполненных надежды эттенийцах. И все же пистолет этот
