Флик подала руку Джину. Тепло его ладони грело даже сквозь перчатки: его – кожаные, ее – атласные. Боги, как бы не забыть дышать.
– Одолжить меня для чего? – натянуто спросила она.
– Чтобы кое-кто подделать, конечно же. Если ты согласна – работа твоя. Если нет – что ж… – Джин швырнул фуражку Рогатой Стражи в карету и тряхнул головой – иссиня-черные пряди волос блестели на солнце, – работа все равно твоя.
Закинув сумку с вещами Флик, он потянул ее в сторону утренней толчеи в переулке Кладовщиков. Кучер в серой форме стража, который правил каретой, хмуро посмотрел на них с Джином.
– Мистер Джим…
– Ну, Олли, я все-таки как Джин скорее выгляжу, нет? – поправил тот и, склонившись к Флик, пробормотал: – Вот так всегда с именами, которые не похожи, ну, скажем, на сэра Арчибальда Корнелиуса. Что нужно сделать, чтобы тебя в этом городе уважали? Собрать группу и спеть о любви к себе и сливочному маслу?
Он говорил так быстро, что Флик едва понимала, о чем вообще речь.
Страж смутился.
– Я лишь хотел сказать, что мой капитан спросит, почему я поехал другим маршрутом, и…
– Как твоя сестра поживает, кстати? – спросил вдруг Джин, словно они со стражем были давними друзьями. Тот недоуменно нахмурился, но про капитана, похоже, забыл. – Я тут слышал, что ее взяли репетитором в ту школу – как она там называется? Эштон или что-то такое.
Флик не впервые сотрудничала с Казимирами; они предпочитали выяснить все, что возможно, о тех, с кем имели дело, и Джин произнес «Эштон» таким тоном, будто точно знал название школы, но намеренно изображал обратное.
– Эм-м, нет. Вообще-то, это Адли, – поправил его страж. – Академия Адли для мальчиков. Большая школа, расположена…
– Да, точно, – согласился Джин. – Настоящий успех и повод, который стоит отметить, правда? Скажи ей, чтобы заглянула в «Дрейф». Мы ее побалуем вкусненьким.
Страж, похоже, начисто позабыл о своих тревогах.
– Это было бы по-настоящему…
– Мы угощаем, – добавил Джин с улыбкой, из-за которой Флик запамятовала, о чем думала, – а та улыбка, между прочим, была адресована не ей.
Из кареты, томившейся за каретой стража, донесся недовольный крик, и кучер по имени Олли вдруг заторопился.
– Поеду я, – сказал он, совершенно сбитый с толку. – Но это… очень любезно с вашей стороны. Я обязательно ей передам. Спасибо.
– Не за что, – кивнул ему Джин. И, развернувшись, бросил через плечо: – Рад был повидаться, Олли. Приятно иметь с тобой дело.
Прежде чем страж успел что-нибудь ответить, Джин зашагал прочь, постукивая зонтом по брусчатке. Флик не знала, как быть, и засеменила вслед за ним. Она оглянулась на стража – тот подстегнул лошадей и вежливо козырнул ей, будто видел впервые.
– Он… Как тебе это удалось? – поразилась Флик.
– Не имею ни малейшего представления, о чем ты, Фелисити, – сказал Джин и обернулся, прежде чем их поглотила толпа в пышных юбках и фраках, но его улыбка сообщила Флик, что он прекрасно знает, о чем она спрашивает.
Флик работала с подделками на заброшенном складе уже три года, но с Казимирами познакомилась всего несколько месяцев назад, когда Арти понадобилось письмо, написанное рукой одного из множества чиновников Эттении.
Видимо, работа Флик пришлась хозяйке «Дрейфа» по вкусу, потому что после того случая они с Джином к ней зачастили. Арти всегда была угрюма и неразговорчива, но Флик нравилось видеться с Джином, и задания Казимиров она выполняла с удовольствием. Они не считали ее труд позорным или гнусным. Воспринимали его как работу. Или даже талант.
