Чего почитать, если нечего почитать - страница 18

Девочка Дина – из милой интеллигентной еврейской семьи, музыкой занимается. Русская девочка Вера – сорная трава, безотцовщина, а уж матушкой Бог наградил!.. Нет, вообще-то та – «талантливая, только образования нет, и жизнь была тяжёлая – война, блокада… родные поумирали все… Если б её вовремя образовать, вышла бы птица большого полёта. Может, министр финансов, может, гениальная актриса…» Вышла, однако, уголовница: спекулянтка, крупная наркодилерша и даже убийца. И тем не менее её дочери повезло: «Впоследствии она повторяла в разных интервью: мировоззрение моё сформировали трое мужчин, которые встретились мне в жизни в разное время: алкоголик-отчим, рано погибший друг, и ещё один человек, с которым мы до сих пор о многом не доспорили…»

Они-то и смогли разглядеть в ней художественный талант и общими наставническими усилиями помочь стать тем, кем она стала…

На мой взгляд, эти самые трое мужчин в романе могут вызвать у читателя странное чувство – словно бы некоего расщипления, рас-троения одной знаковой личности. Личности тонкой, мудрой, широко образованной, замечательно коммуникабельной, умеющей дружить, внимательной к мелочам и деталям жизни – словом, личности артистически одарённой. Ну, и, разумеется, со сложной драматической судьбой. Первой её ипостасью становится тот самый отчим, в буквальном смысле подобранный девочкой в грязи, где валялся пьяный и побитый – ибо показался той удивительно похожим – то ли на испанского аристократа, то ли на портрет Исаака Левитана со старинной открытки… Проспавшийся и отмытый «аристократ» оказывается неким Михаилом Лифшицем, прошедшим лагеря интеллектуалом. Девочка сама определяет его себе в отцы, а матери – в мужья. (На что та охотно согласится, но, в конечном итоге сама его и погубит.) Второй – окажется молодым художником-инвалидом (который станет снимать комнату матери, когда та сядет в тюрьму) и первой вериной любовью. Третий – учёным, бескорыстным другом, почитателем таланта и – тайно влюблённым. Который унесёт эту безнадежную влюблённость в эмиграцию, сделает карьеру, разбогатеет, скупит себе все верины картины через подставных лиц, чтобы однажды, через много лет, торжественно предъявить их ей, сделать, наконец, предложение руки и сердца – и отказа не получить.

То, что таких людей случилось аж трое (для жизни и судьбы встретить и одного из них – было б чересчур замечательным!), и весь вышеизложенный хэппи-энд, и тот факт, что Вера, как выяснится, окажется ещё и дворянкой по матери, той самой матери, – у другого автора отдавало бы мелодрамой, если даже не сказать – дурновкусием… Но у Рубиной всё это выглядит, скорее, как щедрый перерасход краски: ещё усилим, ещё добавим, чего там мелочиться?!..

…Но, всё же, – чего общего у таких разных героинь, как Вера и Дина? А прежде всего – родина, солнечный город Ташкент, накладывающий на них свой незабываемый отпечаток. Ташкент, собственно, – третий, и едва ли не главный герой романа. О своём Ташкенте Рубина пишет, конечно же, не впервые (достаточно вспомнить, например, замечательную повесть «Камера наезжает»), однако нигде это не было сделано так исчерпывающе, как в этом романе, подпись в конце которого гласит «Ташкент – Москва – Иерусалим, 1980 – 2006». Сначала – о золотой поре города, совпавшей с ранним детством героинь, резко перечёркнутой знаменитым землетрясением. « …