– —
… – Вам в рентген-кабинет, на третий этаж.
– А как туда…
– По лестнице, лифт со вчерашнего дня не работает.
– Но у мамы подозревают перелом, она не может идти сама! Где у вас кресла-каталки?
Отделенная от Маши крошечным мутным окошечком тетка подняла от бумаг покрасневшие от усталости, подслеповатые, профессионально-жесткие глаза. Посмотрела из-под очков, как на клиническую идиотку.
– Девушка, кресла все заняты. И на лестнице от них мало проку.
– А может кто-нибудь помочь? За деньги?
Тетка равнодушно пожала плечами:
– Не знаю. Все как-то справляются.
– Девушка, не задерживайте очередь, – раздраженно поторопил сзади дышащий на ладан дедок.
Мама, жалкая, по-старушечьи сгорбленная, сидела на лавочке, там, куда ее вынес из кабинета хирурга медбрат. Сидела, поджимая больную ногу и, кажется, плохо понимала, что происходит. Вероятно, ей было очень больно.
– Да что у вас за больница такая! – стараясь не расплакаться, выкрикнула Маша.
Дедок гневно пыхтел, стуча клюкой по покрытому мраморной крошкой полу.
До лестницы они кое-как доползли-допрыгали, помогла какая-то пробегавшая мимо медсестричка. Преодолели несколько ступеней и поняли, что не доберутся даже до верха пролета. Вцепившись одной рукой в дочь, другой в перила, мама отрешенно рассматривала тщательно отмытые хлоркой стены и пол.
Вверху раздались быстрые шаги. Их обладатель что-то насвистывал и явно чувствовал себя великолепно. Вскоре показался одетый в белый халат, кроссовки и джинсы парень лет тридцати пяти. С туннелем в ухе, с забавной, торчащей вверх прической. Спрыгнул с пары последних ступенек предыдущего пролета и остановился, обнаружив, что дорогу ему перегородили две отчаявшиеся женщины. Окинув обеих цепким взглядом, он присвистнул и деловито поинтересовался:
– На рентген?
Маша кивнула, говорить мешали слезы.
– Клевенько.
Не добавив больше ни слова, парень подхватил маму на руки и осторожно двинулся вверх по лестнице.
– С-спасибо, – едва сумела выдавить из себя зареванная Маша. Она старалась не отстать и не потеряться – несмотря на ношу, парень перемещался невероятно шустро.
Сгрузив маму в кабинете, он вышел и плюхнулся на лавочку рядом с девушкой.
– Спасибо, – повторила она. – Сколько я вам должна?
– «А ежели за это и не платят вовсе?» – с усмешкой поинтересовался парень.
– Но вы не обязаны…
– «В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далёк от всякого намеренного, неправедного и пагубного», – с напускной серьезностью процитировал спаситель.
– А после рентгена…
– А вот после, если найдут перелом, ее положат на каталку и отвезут в палату. Таковы правила.
Он не спешил уходить, и Маша решилась:
– Как вас зовут?
– Артем.
– Артем, а вы кто?
– Врач-отоларинголог, работаю на приеме.
– Вы нас спасли. На самом деле. Никто не хотел помочь, а вы…
Он пожал плечами.
– Вы нас не ждите, в палату мы сами…
– В палату сами. А вот если диагноз не подтвердится, снова придется вниз.
– О-ох, – выдохнула Маша, как-то не подумавшая о возможных перспективах.
Примерно через полчаса ее позвали в кабинет, объяснили, что перелом чистый, что маме придется минимум две недели провести в больнице и отправили вниз, оформлять документы на госпитализацию. Отправили, слава богу, ее, не маму.
Врач Артем перекинулся парой фраз с хозяином кабинета, на ходу бросил маме «Поправляйтесь!», и шутливо отсалютовал Маше на прощание.
– —
Она проводила с мамой все свободное время. Той то становилось лучше, то хуже. Прошли три недели больничной жизни, и совершенно неясно было, сколько их еще предстоит.
