Пару раз они мельком виделись с Артемом в коридоре. Один раз он издалека помахал ей рукой, в другой – то ли не узнал, то ли не заметил.
Мама лежала в общей палате на шестерых, а в конце коридора, возле сестринского поста, располагалось так называемое отделение «для тяжелых», одиночные боксы с поступившими из реанимации. В один из вечеров, когда мама, наконец, уснула, Маша вышла в коридор, раздумывая, остаться ли на ночь или поехать домой и поспать хоть немного. Медсестры на посту не было, может быть она пила чай или ее куда-то вызвали. Дверь в один из боксов оказалась открыта. Проходя мимо, Маша машинально заглянула и невольно остановилась.
Окруженный приборами и опутанный трубками обитатель бокса полулежал на широкой кровати. Грузный, пожилой, он казался чем-то сильно встревоженным. Его пронзительные угольно-черные глаза встретились с глазами Маши. Мужчина попытался поднять руку с катетером и что-то сказать. Она переступила порог бокса:
– Поискать медсестру?
Он отрицательно мотнул головой.
– В’ды!
Обежав глазами палату, она обнаружила бутылку минералки и стакан с трубочкой. Мужчина глотнул несколько раз, откинулся на подушки и уже гораздо более внятно произнес:
– Торопишься? Можешь сделать старику одолжение?
«Тыканье» Машу покоробило, а на старика незнакомец не очень-то походил. Мощный, покрытый седой курчавой порослью торс, мускулистые, опять же чрезмерно волосатые руки, бычья шея, волевой взгляд. Лет пятьдесят – пятьдесят пять, не больше. Маша неуверенно пожала плечами и оглянулась на дверь.
– Знаешь, мне недолго осталось. День, может два.
Смутившись, она отвела взгляд. Как себя ведут с умирающими? О чем с ними говорят?..
– Что мне для вас сделать? Хотите, почитаю? Правда, вам вряд ли понравится то, что я читаю маме…
Он мотнул головой по подушке.
– Нет, читать не надо. У меня к тебе просьба, девочка.
– Какая?
– Я дам тебе одну вещь. Ты спрячешь ее, а после… используешь по назначению.
Где-то в глубине ее существа натянулась невидимая глазу струна, интуиция забила тревогу.
– Почему я? Мы едва знакомы, вы ничего обо мне не знаете…
– Арсеньева Мария, 28 лет, не замужем, любимый цвет – темно-синий, любимый камень – сапфир, – человек закашлялся, – любимая одежда – джинсы и мужские свитера. Любимый вид спорта – чтение книг на диване под пледом. Любимая еда – креветки с авокадо. Что еще добавить, чтобы ты отнеслась к моим словам серьезно?
– Откуда… за мной следили?!
Чушь, бред, даже мама скорее всего ошиблась бы с выбором цвета и камня. А ближе нее никого нет.
– Прикрой дверь и подойди ближе, нас могут услышать из коридора.
Заинтригованная, немного испуганная и сильно удивленная она присела на край кровати.
– Какую вещь вы хотите мне отдать?
– Не так быстро. Сначала приведи кого-нибудь, кто сможет тебе помочь.
– Помочь в чем?
– Я… расскажу. Но сначала приведи. Я постараюсь продержаться до твоего возвращения.
– Но у меня нет…
В палату заглянула медсестра:
– Зачем же закрывать дверь, – мягко и укоризненно покачала она головой. – Вдруг что-нибудь случится, а я не увижу?
Маша вспомнила, как на днях та же медсестра истошно вопила на кого-то из посетителей за то, что он не воспользовался бахилами.
– Ничего страшного, Галочка, – мужчина на койке улыбнулся холодной, какой-то профессиональной улыбкой. – Я не один.
– А гости вам вообще противопоказаны, – неуверенно возразила «Галочка».
– Мне уже все показано, – негромко, но очень убедительно проронил мужчина. – Впрочем, девушке действительно пора. Благодарю, что уделили мне минутку, Каролина, передавайте привет вашему батюшке.
