Человек, который пытался жить - страница 7

Я зашел внутрь. В кабине не было следов крови. Запах черного пороха тоже исчез. В общем, изнутри лифт выглядел так же мирно, как девушка, когда влюбляется по-настоящему. Я внимательно осмотрелся еще раз, прежде чем выйти.

Мне не оставалось ничего больше, кроме как почувствовать себя одураченным собственным страхом. Я вымучил эту улыбку на своем потасканном лице и наконец отправился к себе домой. Хотя что-то все еще заставило меня оглянуться при виде цифр 1 и 3 на стене.

В коридоре я позволил себе немного свалиться на стену от усталости. Если каждый день будет таким, то я вряд ли прошагаю много. Медленно отпирая дверь в квартиру, я отгонял от себя это обреченное ощущение вечного проклятия. Сегодняшнего дня больше нет в истории, и это главнее.

Что ж, приз губернатора тому, кто сможет рассказать об этой квартире с интересом. Любопытно было бы заставить классиков описать ее. Здесь есть только одна уютная комната, в которой с трудом поместится одинокий гость, миниатюрная кухня имени Никиты Хрущева и одноименная ванная. Вокруг носится любимый пес по кличке Тит. Он назван в честь смешного английского слова, а не того, о чем вы подумали.

Сняв обувь и пальто, я направился в комнату. Включенный свет озарил ее прозаичность: небольшой книжный шкаф и аналоговый телевизор в углу комнаты, кровать в виде угловатого дивана, кресло-качалка (это было обязательным условием для меня) и письменный стол с устаревшим компьютером, а также лампой белее зубов некоторых голливудских звезд. Рядом с кроватью подчас еще пылилась акустическая гитара, струны на который я не менял с момента покупки, и она, собственно, была финальным штрихом в интерьере комнаты. Так сказать, сгнившей вишенкой на отравленном торте.

Первым делом я подошел к столу и оставил еще одну подпись на большом листе с примечаниями на каждый день, прикрепленном к боковой стенке деревянного стеллажа. «ФОМИН СОВЕТ ДНЯ!» – такое было его официальное название. Этот своеобразный календарь служил мне напоминанием того, какие маски мог носить каждый прожитый день.

Вчерашняя подпись гласила: «ИГРАЙ С ДЕВОЧКАМИ ЧАЩЕ». Многие упрекают меня в том, что я слишком откровенно избегаю общество прекрасных дам, однако я попросту упустил много вещей в жизни, и что-то платоническое входило в этот список. Мне было незачем развлекать девушек, я не собирался тащить их в постель или под венец, поэтому было целесообразно стараться игнорировать симпатию.

Сегодня я нанес новую надпись: «ЛУЧШЕ ЗАЙМИСЬ ЧЕРТОВЫМ ЗДОРОВЫМ СНОМ». Мысли, записанные на листах, всегда разнились – в этом и была прелесть моего календаря.

Тит продолжал отплясывать чечетку у моих ног, но я не собирался кормить его раньше, чем себя.

– Ты думаешь, я бы взял шарпея, если бы мы не выглядели одинаково ленивыми? – я спросил Тита и в ответ получил любимую недовольную гримасу.

Кстати, в квартире было чище, чем в остальном – например, голове. Сохранение порядка в комнате как-то помогло не потерять лицо окончательно. Да и не так много вещей способно вызвать чувство настолько же приятное, как смакование факта завершения уборки, потому советую не думать о несомненном ужасе поддержания чистоты и не копить грязь хотя бы дома.

Еще одним предметом интерьера был громоздкий шкаф братского производства для книг и журналов. Такой же массивный и бескомпромиссный, как его хмурые создатели из Беларуси. На полках хранилось множество трудов, которые я так и не удосужился прочесть. Джойс, Миллер, Бротиган, Пинчон – надеюсь, эти ребята не злились на меня… В один момент чтение стало какой-то необходимостью, а необходимость со временем утруждает. Я знал человека, который читал книги каждое утро по пути на работу и каждую ночь после работы, от этого его надбровные дуги стали настолько массивными и грозными, что они приняли участие в параде суверенитетов его тела, и бедный человек приобрел ужасную привычку пялиться в книгу все время.