Она превосходила кабинет в нью-йоркской квартире не только размерами, но и роскошью обстановки: очевидно, Фарнсуорт читал лучшие журналы для богатых. Посредине стояла белая статуя нагой женщины с замысловатой лирой в руках. Две стены были заставлены книжными шкафами, на третьей висела большая картина: религиозный персонаж (Ньютон уже знал, что это Иисус), пригвожденный к деревянному кресту. Лицо на картине на мгновение изумило Ньютона: такие тонкие черты и пронзительные большие глаза могли бы принадлежать антейцу.
Ньютон перевел взгляд на Фарнсуорта. Тот, хотя и немного осоловевший после бессонной ночи, уже успокоился и с удобством расселся в кресле, сцепив пальцы на объемистом брюшке. Фарнсуорт наблюдал за гостем, и на одно неловкое мгновение глаза их встретились, потом юрист отвел взгляд в сторону.
Затем он вновь посмотрел на Ньютона:
– Хорошо, мистер Ньютон. Каковы ваши планы?
Тот улыбнулся:
– Они очень простые. Я хочу заработать как можно больше денег. Как можно скорее.
На лице юриста не отразилось никаких чувств, но голос зазвучал суше:
– В простоте ваших планов есть свое изящество, мистер Ньютон. На какую сумму вы рассчитываете?
Ньютон рассеянно оглядывал коллекцию дорогих предметов искусства, расставленных по библиотеке.
– Сколько мы могли бы получить, скажем, за пять лет?
Какое-то время Фарнсуорт смотрел на него без всякого выражения, потом встал с кресла. Устало переваливаясь, он подошел к шкафу и принялся поворачивать какие-то маленькие ручки, пока из спрятанных колонок не зазвучал скрипичный концерт. Ньютон не узнал мелодии, но она была тихая и сложная. Все еще подкручивая настройку, Фарнсуорт сказал:
– Это зависит от двух обстоятельств.
– Да?
– Во-первых, насколько честно вы хотите играть, мистер Ньютон?
Ньютон вновь сосредоточил внимание на Фарнсуорте.
– Абсолютно честно, – ответил он. – Легально.
– Понимаю. – Фарнсуорт никак не мог совладать с регулятором высоких частот; ему все что-то не нравилось. – Тогда второй вопрос: какова будет моя доля?
– Десять процентов от чистой прибыли. Пять процентов всех активов корпорации.
Фарнсуорт резко отдернул пальцы от ручек настройки и медленно вернулся в кресло. Затем слабо улыбнулся:
– Хорошо, мистер Ньютон. Полагаю, что за пять лет смогу получить для вас капитал в размере… трехсот миллионов долларов.
Ньютон подумал. Затем поднял глаза:
– Этого недостаточно.
Вскинув брови, Фарнсуорт долго не сводил глаз со своего гостя. Потом спросил:
– Недостаточно для чего, мистер Ньютон?
Взгляд Ньютона сделался твердым.
– Для… исследовательского проекта. Очень дорогостоящего.
– Да уж.
– Допустим, – сказал худощавый гость, – я предложу вам процесс нефтепереработки, примерно на пятнадцать процентов эффективнее любого современного? Поднимет ли это сумму до пятисот миллионов?
– Можете ли вы… можно ли запустить ваш процесс в течение года?
Ньютон кивнул:
– За год он превзойдет по объему производство «Стандард ойл», которой, я полагаю, его можно отдать в аренду.
Фарнсуорт снова уставился на него. Потом проговорил:
– Бумаги начнем составлять завтра.
– Прекрасно. – Ньютон не без труда поднялся с кресла. – Тогда и обсудим наши планы подробнее. На самом деле есть только два существенных условия: вы зарабатываете деньги честно, а я не обязан встречаться с кем-либо лично. Кроме вас, разумеется.
Спальня располагалась наверху, и Ньютон на миг испугался, что не сумеет одолеть ступени. Все-таки сумел; осторожно, шаг за шагом, пока Фарнсуорт молча поднимался рядом. Проводив гостя до спальни, юрист поглядел на него и сказал:
